Политическая жилка отсутствовала у Гнева напрочь. Ему не давалась сложная наука дипломатических увёрток, закулисной возни, уклончивых фраз с двойным и тройным подтекстом. Он был неплохим военным стратегом, порой двигая отряды и армии как шахматные фигурки, списывая сотни людей в качестве допустимых жертв, даже если и сожалел - слишком хорошо понимал, что любое достижение требует отдать что-то взамен, но на этом его способность оценивать ситуацию на мировой арене и заканчивалась. Он мог в середине боевых действий менять "своих" и "чужих" - запросто, как изношенные перчатки, и даже поддерживать обе стороны. Ему даже иногда становилось безразлично, кто из них более прав, главное - пусть заходятся в бешеном вопле, сотрясаясь от злости. Стоило отдать должное и им - во многих вооружённых конфликтах все участники выглядели примерно одинаково противно. Однако, некоторые вещи заставляли сердце Гнева определённо биться чаще, и он активно вовлекался в события, всей душой сочувствуя одной конкретной стороне. К таким, например, относились уважение к личности, свобода, равенство, отсутствие эксплуатации одних людей другими, когда ради дешёвой и нетребовательной рабочей силы у них отбирали и права, и чувство собственного достоинства. Он не мог проигнорировать такие глубокие беспокойства в народе, деятельная натура звала прыгнуть очертя голову прямо в гущу событий без оглядки - и Гнев уступил ей. Исстрадавшиеся, потрёпанные разрухой в стране люди поднялись так легко, что он даже диву давался - восстание Спартака и троянскую войну, по ощущениям, устроить было сложнее. Гнев тоже встал в ряды бойцов, его пламенные космы трепал ветер, зелёные глаза светились азартом и хищной эйфорией. Он смеялся, и те, кто находился близко к нему, загорались жаждой показать врагам, как выражались у них тут в России, кузькину мать. Гнев и раньше знал, что не каждому человеку дано выдержать такой его смех, и поступал так нарочно. Пусть они ничего не стесняются и не боятся, ведь терять нечего, кроме своих жалких шкур, а впереди - лишь справедливый мир! Будущее, которое они построют собственными руками, потоками пролитого пота... и крови. От её запаха не избавиться, да он и не пытался, его вполне устраивал столь будоражащий аромат. Пусть хнычущие трусы и дрожащие ученицы пансиона благородных девиц падают в обморок, а он ещё громче расхохочется и до самого конца не замедлит бег.
В отличие от многих в аналогичной ситуации, Гнев не выпил ни капли спиртного, отправляясь сегодня на дело. Его пьянили воздух, насыщенный пороховой гарью, и крики соратников, а также сознание важности и серьёзности происходящего. Ликуя от переполнявшей его тело энергии, Гнев бежал по улицам, с удовольствием чуя, как меняется под его влиянием прекрасный город Петроград. Гнев источал зловещую и жуткую красоту багряного и алого инферно. Он - смерч, ураган, разносящий всё в пепел, прах и пыль жаркий и сухой ветер беспощадных просторов раскалённой под солнцем пустыни. Не каждый выдержит его напор и скорость, но Гнев и не рассчитывал на слабаков, их перемелет в предстоящем перевороте. Немного жаль, но ничего не попишешь, такова реальность, отстанешь хоть немного - не соберёшь костей. Он как будто заново родился, но не как это обычно происходит с воплощениями - нет, Гнев просто стал словно бы вновь юным и полным свежих и горячих идей и увлечений. Он очень хотел верить, что всё получится. Солдаты шли бок о бок с трудовым людом, и это зрелище тешило его взгляд. Кто-то умрёт, безусловно. Кто-то всегда умирает. Перспектива положить очередную толпу на алтарь своей цели не пугала и не отталкивала Гнева, он привык и к большему размаху. Гнев отнюдь не забыл целые широкие поля, чуть ли не сплошь устланные трупами. Не забыл, как рыжим демоном и проклятием во плоти следовал за царями и императорами.

[icon]http://s9.uploads.ru/t/sD0R4.jpg[/icon]

Гнев всегда испытывал к дочери смешанные чувства. С одной стороны, она несла боль и зло всюду, куда ни приходила. С другой - уж однозначно не ему за это осуждать других. Да, он часто проливал потоки крови и сталкивал озверевшие армии, подобные бушующим волнам моря, на котором разгулялся без конца и края чёрный шторм, без малейшего зазрения совести, но нередко даже то, что он начинал с самыми лучшими намерениями, заканчивалось трагедией. Тем более, что он действительно нёс прямую ответственность за её существование. Как бы там ни было, Ревность - часть его, даже если ему не очень нравится эта сторона собственного характера. Кроме того, второе значение ревности - небезразличие, рвение, старательность, увлечённость своим делом, радение за успех чего-либо. Ревность, например, к труду или дисциплине. В этом их натуры были схожи. И, хотя Гнев в некоторой степени винил себя в том, что, возможно, недостаточно воспитал эту девушку, из-за чего ей теперь и нравится мучить других - при этом он полностью отказывался признавать, что она безнадёжно жестока и испорчена, - он не мог не дорожить ею. Гнев обычно смотрел на братьев и сестёр так, что, мол, какими бы монстрами и тварями они на первый взгляд ни уродились, сколько бы горя ни влекли за собой, щедро раздаривая окружающим, не его дело клеймить и проклинать их за это. Он чистосердечно полагал, что должен помогать им любым, что право на жизнь, на что-то хорошее, на принятие у них неотъемлемо. Да, он сам не всё мог понять или простить, но никогда не думал, что за что-то такое они заслуживают смерти или остракизма. Да, ему не всегда удавалось обуздать свою же природу, и он напускался на тех, кто выводил его из себя, но рано или поздно он прощал кого угодно за что угодно. Вот только, правда, далеко не все прощали его в ответ... Но он привык.
Поэтому он нашёл в себе силы искренне улыбнуться Ревности во всю пасть - иначе подобную гримасу никак не назвать.
- Здраааааааавствуй, дорогая! - с чуть преувеличенным воодушевлением воскликнул он.
Гнев вовсе не стремился обмануть Ревность тем, что якобы рад её видеть, тогда как на самом деле нет. Он и правда был вполне доволен встречей. Просто актёрствовать в таком вот духе ему нравилось. Показывать переживания гипертрофированными, лицедействовать, будто комический актёр на театральных подмостках - перебарщивает нарочно, смеша и развлекая публику. Гнев как с цепи себя спустил после чересчур сдержанного по его меркам прошлого воплощения, в котором он, если можно так выразиться, отдыхал от приключений и беспорядков, в которые обычно окунался по самую макушку. Но, вот, каникулы кончились, и он вновь в своём привычном образе лоботряса, хулигана и одного сплошного ходячего вызова всему обществу.
Ревность привлекала как женщина, вот чего ещё у неё никак не отнять. А, впрочем, и зачем, если можно отдаться порыву? Осудить-то их некому, да и какой же эпатаж удастся создать, если оглядываться на приличия? Не считая нужным стеснять себя такими сугубо человеческими и невыносимо скучными понятиями, как инцест или намёки на него - чего уж там, все воплощения в той или иной степени родственники, и чем же, предполагается, это мешает, если кровосмешение им, спасибо альтернативной физиологии, не светит? - Гнев ничтоже сумняшеся привлёк к себе Ревность и беззастенчиво, открыто поцеловал в губы. С него бы сталось и продолжить прямо тут, и помешало ему вовсе не то, что момент неудачный или их увидят, а банально неудобство заниматься тем самым прямо посреди улицы. Впрочем, если сильно припечёт, и они отыщут более-менее комфортный закуток - он восполнит сие досадное недоразумение. Нет, Гнев никогда не был большим докой в области похоти и разврата, но, если уж он возбуждался - то сразу и на всё. Поэтому "разогреть" его на интим или в целом что-то из этой области удавалось тем легче, чем опаснее и суровее становилась ситуация вокруг. В разгар баталии или на поединке - особенно, вообще как по щелчку пальцев. Впрочем, при их строптивых и капризных характерах - вот уж где яблочко от яблоньки не укатилось вовсе, - вполне могло случиться и так, что они разругаются в хлам через пять минут, за ними не заржавеет. Гнев и сам не взялся бы загадывать, предпочитая непредсказуемость и сюрпризы... Но пока ведь всё хорошо, не так ли?
- Как тебе праздник? - не отпуская Ревность, всё так же игриво-шутливо осведомился он.
Да, праздник. Торжество человеческого духа, отваги, жажды активных действий. Каждый из них пошёл на это добровольно, у каждого имелось достаточно мотивации, Гнев лишь чуть-чуть их подстегнул. Он почти влюбился в этот замечательный народ, в граждан, что согласились последовать за его зовом вместо того, чтобы игнорировать нараставшие в душе злость и недовольство правительством, миром и собой. Как вскрыть загноившийся нарыв, как выпустить кипящий фонтан гейзера. Человеку необходимо прислушиваться к своим потребностям и уважать их.

[icon]http://s9.uploads.ru/t/sD0R4.jpg[/icon]

Признаваться в некоторых вещах сложно даже близким - они слишком личные, если не сказать интимные. Ни для кого, кроме тебя самого. Как объяснить Ревности, что он, Гнев, зачарованно смотрит на ещё один цвет энергии, зарождавшийся в этих людях, помимо его собственного? На сверкающее, переливающееся серебро. И неважно, правы эти люди на самом деле или нет - они убеждены в этом с целеустремлённостью и самоотверженностью героев. Реальный земной героизм вовсе не такой, как в красивых книгах о подвигах благородных рыцарей без страха и упрёка, он попроще, не такой напыщенный и кричаще-яркий, но это делает его лишь более правдоподобным и полновесным. У созданий, написанных буквами по бумаге, есть картонный привкус гротескности, автор, бывает, потакает им, устраивая ради их успеха эпизоды в духе "одним махом семерых побивахом" и чудесное исцеление ран, даже воскрешение из мёртвых. А, если не можешь погибнуть, и любое повреждение на тебе залатают в два счёта - ты рано или поздно станешь презирать и жизнь, и смерть. Иронично, однако, и воплощения вполне подходят под такое описание... А вот люди - живые огоньки, трепещущие во мраке, бредущие сквозь него. Для них всё иначе, начать с начала им шанса никто не предоставит. Одна жизнь, одна попытка. И всё их естество сияет, они поднимаются над своей смертной сутью и бренными оболочками, когда поступают в соответствии со своим пониманием чувства долга. Честный и прямой порыв всегда прекрасен, отказ от страхов и тянущих назад и вниз переживаний придаёт смысл, направляет, очищает и возносит. Разве не звенит внутри хрустальной и будоражащей нотой туго натянутая струнка, когда ты не лжёшь себе и не избегаешь того, что считаешь самым верным и хорошим ходом? Когда рассветные всадники чести, смелости, справедливости, праведного возмущения пороками и низостями трусливых подлецов скачут во весь опор в твоей душе? Гнев - нормальная реакция любого организма на то, что кажется ему ошибочным и ощущается как нарушение прав, твоих или того, кто тебе дорог, а у некоторых, наиболее ответственных, добросовестных и надёжных - нарушение общечеловеческой морали. Даже у преступников и маньяков гнев - это нарушение в их картине мира, их понимании того, как всё обязано происходить и выглядеть. Внутренняя неудовлетворённость, накопившиеся претензии и обиды выплёскиваются вовне, и он начинает насильно подгонять всё так, чтобы оно соответствовало правилам, заложенным его больной фантазией. Им всем свойственно тянуться к справедливости, даже самым испорченным и дурным. Оттого-то и совесть сложно заглушить, она всё равно всегда готова подсказать, где ты проявил себя мерзавцем.
Как ему сказать, что он хочет сделать подарок для Джей, если упоминать Джей при Ревности не хочется, чтобы она не сунулась и не порушила хотя бы то хрупкое и слабое равновесие и те крохи взаимопонимания, что ещё остались между ними? Не чтобы навредить им специально, а просто потому что так уж устроена его дочь, увы. Суть может перевесить личность, даже если Ревность сама будет не рада сделать им плохо. Но Гнев не поручился бы, что её привязанности к нему достаточно, чтобы удержать от вмешательства в их с Джей и так сложное общение.
- Я затеял переворот, чтобы проверить, что они будут делать, если власть перейдёт к народу. Зажравшиеся снобы не справятся с мощью протеста толпы, чья точка кипения пройдена. Правлению жирных свиней конец... - Гнев не проверял, имеется ли у оппонентов и впрямь настолько уж толстое брюхо и выражался, скорее, образно. - Вопрос лишь в том, во что наши бравые граждане превратят успех. Как долго продержится такое государство. Мне интересно, насколько быстро они сами же испортят эти громкие и эффектные лозунги, которые сейчас выкрикают с такой великолепной отдачей!
Гнев осклабился и хлопнул в ладоши, разыгрывая из себя ублюдка, кому чужие судьбы - лишь забава, мимолётное развлечение, чтобы хоть как-то занять ещё часть отведённой ему вечности. Он ведь на самом деле хотел бы верить, что утопия продержится долго и приведёт к лучезарному и стабильному благоденствию, к очередному золотому веку торжества культуры, гуманизма и взаимоуважения эту страну, а то и весь земной шар. А вот чего он всерьёз боялся - это что Джей его таким застанет, да и поверит в этот спектакль одного актёра. Гнев бы не вынес увидеть всю монолитную тяжесть глубокого разочарования в её глазах. Он не переживёт повторения истории с Мудростью, который его уже несчётное множество веков и знать не хочет. Всегда есть переломный момент, после которого вряд ли что-то удастся восстановить. С Мудростью им стало уничтожение Жестокости, а с Джей вполне рискует стать эта революция, она подарит им либо головокружительный подъём, либо сокрушительное падение.

[icon]http://s9.uploads.ru/t/sD0R4.jpg[/icon]

Гнев по-настоящему был доволен тем, что, даже не пытаясь беречь себя, помогал в революции, и плевать, что где-то её держали всего-навсего за вооружённый бунт. Это урок для всей планеты. Урок, который отпечатается в памяти миллиардов, будет выжжен там, словно калёным железом. Никто не умирает напрасно, жертвы обязательно окупятся! Дрянь и ничтожества, которые возомнили себя превосходящими всех и вся пупами земли, эталонами, венцами природы, обязаны, увидев это, осознать всю свою неправоту! Твари, что считают людей забавными зверушками, научатся на этом опыте! Уж на сей-то раз они точно как следует, во всех подробностях, увидят, на что способны смертные, если стольких веков им для этого не хватило! Любой тугодум за такой срок сообразит, а они - нет?! Смешно было бы, если бы не было так грустно... И противно. Да, поначалу человечество вызывало крайне мало уважения и провоцировало разве что на гомерический смех, но эволюция - не ерунда вам, и люди тоже прошли немалый путь! Только полный слепец и глупец не заметит этого! Чем дальше - тем больше Гневу хотелось шагать вперёд вместе с ними, с этими существами, которых ещё так недавно и сам считал слабыми и ни на что не годными. Теперь с ними было гораздо приятнее, чем со многими из воплощений. Ну, что же, все взрослеют и умнеют, и Гнев не исключение. Он всегда любил смотреть на умных, храбрых и решительных людей, переступающих через все препятствия на своём пути. В них уже есть его рыжий задор, упорство, целеустремлённость и очень много агрессии, они не отступятся. А Гнев хотел разжечь в каждом в этой толпе, в городе, да и во всей стране из уже зароненных в сердца капель серебра целое зарево, которое полыхнёт на весь мир. Всю безудержную мощь своей истинной сути Гнев был готов без жалости, пощады, каких-то исключений обрушить на тех, кто ни во что не ставит людей и только и знает, что использовать их! Такие мрази не заслужат ни его симпатии, ни сочувствия, и он бы с удовольствием посмотрел, как они все горят в ярком пламени много часов, прежде, чем он позволит им сдохнуть! Ну, ничего, когда-нибудь он начистит каждое из их жирных свиных рыл, лоснящихся от украденного у других и от причинённых кому-то страданий! С некоторых пор отождествляя себя с жертвами насилия и преступлений, даже не совсем так - просто понимая их и проникаясь ими глубже, разделяя их горе и жажду расквитаться с обидчиками, Гнев всегда выбирал сторону слабого и выводил её в сильную, таково уж было его жизненное кредо - переламывать и исправлять даже безнадёжные ситуации. Никто не должен чувствовать себя бесправной куклой в чужих руках. Люди не забава зажравшимся мордатым снобам, по недоразумению называющим себя высшими созданиями! Мир - восхитительное место, поражающее своей красотой, и люди - его законная часть!
- Разница между сторонами очень велика. Как между рабами и угнетателями, между королём-самодуром и теми, кто потерял всё от его произвола, между самодовольным барином и бесправными крестьянами. Для меня в этой разнице - всё. Ты, наверно, не потрудилась вникнуть в их мотивацию. А я вот как следует поработал над ней. Эти люди и их поступки очень важны для истории, дочка. И я собираюсь вести себя с ними так, чтобы потом мне не пришлось стыдиться. Жизнь - самый ценный дар, что есть и у нас, и у них. Их жизни даже ценнее, потому что короче, но они успевают подчас гораздо больше, чем подобные нам вечные. Пойми это хорошенько, никогда и ни за что не пренебрегай этим даром! Помни, что, отнимая, вернуть не сможешь!
Он всё же сказал ей правду, хотя сначала не намеревался касаться того, что хоть каким-то боком могло привести к конфликту между ними. Но нет, не выдержал. Её позиция отторгала его, и, как отец, он был обязан выразить своё мнение, пусть и чуял, что с воспитанием критически опоздал. Увы, она появилась слишком рано, когда ему самому ещё предстояло многое постигнуть из уст более умных и толковых воплощений, а также узнать на собственном опыте. Потом же как-то так получалось, что не до её учёбы - то ситуации не располагали, то настроение одного из них.
Гнев вырвался вперёд и взобрался на возвышение, чтобы быть видным всем. Его переполняли кураж и гордость за людей, готовность двигаться дальше и вложиться целиком, как он делал это всегда, в их победу.
- Товарищи! - Гнев не просто с радостью называл их так, его переполняла и гордость, теснила грудь, рвалась наружу, требуя выразить её хоть словами. - Наше дело - правое! Каждый из нас скоро прольёт свои кровь и пот во имя всеобщего единства, товарищества, свободы и труда! Наши идеалы достойны того, чтобы за них умереть, но ещё больше они заслуживают, чтобы мы жили ради них! Не сдавайтесь, даже если сейчас кажется, что мы гораздо слабее, и нам не дано перевернуть мир! Это не так! - ах, как бы Гнев хотел, чтобы ему было можно сказать, что он, воплощение такого грозного и опасного чувства, с ними телом и душой, и что он уже выводил людей из даже более безнадёжных ситуаций, всегда утверждая, что, если попал в тупик, то возьми и пробей эту стену насквозь, всего и делов-то. - Давайте же завоюем будущее, в котором ни один ребёнок не родится без возможности получить любое образование, какое захочет, место в мире и простор для творческого выражения себя! Наши дети будут стоять на земле, зная, что она принадлежит им, и смотреть в мирное и спокойное голубое небо над головой!
Он просто сказал то, что у него накипело, разве что заменив "ваши дети" на "наши дети" для конспирации - хотя и для своих детей Гнев хотел, конечно же, наилучшего будущего, - потому что не мог больше держать в себе столько страсти и запала, бешеной и неистовой веры в то, что именно так и должно быть. Но, кажется, его короткая речь понравилась, её встретили одобрительными выкриками. Гневу было и больно, и весело. Больно - потому что многие не переживут предстоящие сражения. Весело - потому что он вновь окунулся в родную стихию. Он не смог скрыть эмоции, и его алые волосы пылали живым огнём, но, кажется, народ этого не замечал - видимо, приняли за оптическую иллюзию. Предвкушение битвы нравилось ему ничуть не меньше, чем сама битва. Это как ожидание праздника в твою честь, где всё посвящено тебе. Он и правда восприятием возвращался в те дни, когда ему поклонялись как божеству и молили даровать им благословение для ратных подвигов. Сделать так, чтобы в критический момент их мечи не сломались, а стрелы били без промаха. Вдохновить, направить, не покинуть в беде. Некоторым Гнев действительно давал то, о чём они просили. Иных даже уважал. Тем хуже всё оборачивалось для них, если они оказывались так глупы и бесталанны, чтобы подвести и разочаровать его.

[icon]http://s9.uploads.ru/t/8IPOw.jpg[/icon]