Труппа была маленькой, и, пока Гнев к ней не присоединился - бедствовала, едва сводя концы с концами. Ему всегда нравились циркачи, именно бродячие, живущие на свежем воздухе, но взамен на эту роскошь гонимые повсюду, так как их часто принимали то за воров и мошенников, то за переносчиков какой-нибудь заразы, то вообще за какую-нибудь нечисть в человеческом обличье. Гнев ощущал с ними духовное сродство, поэтому всегда хотел чем-то помочь. В тех редких случаях, когда у него водились собственные деньги, он не скупился и платил им в несколько раз больше, чем они рассчитывали, и чем, по правде говоря, действительно стоили их представления. Иногда, вот как сейчас, сам выступал вместе с ними. Гнев жонглировал чистым огнём и глотал его на публике, не боясь раскрыть свой секрет - всё равно они примут это за ловкий трюк. Дразнить их всех, выставляя напоказ собственные способности и зная, что глупые человечки ни за что не догадаются, что происходит у них прямо перед носом, приносило Гневу отдельное удовольствие. Каждый развлекается по-своему. Он - вот так. Почему бы и нет? Кто ему запретит дурачить смертных и морочить им голову, если забавы такого рода изначально предназначены для того, чтобы народ вполне добровольно обманывался, заставляя себя ненадолго поверить, что всё взаправду, а волшебство существует, и не где-нибудь в далёких заморских странах, а прямо здесь, в их жизни. Даже у взрослых блестели глаза, а рты приоткрывались в зачарованном восхищении, словно им всё ещё было пять лет, и они не искушены в том, как много забот и хлопот им предстоит вскоре на каждом шагу.
Гнев знал, что многие человеческие девочки всех возрастов смотрят на него с неподдельными и глубокими восхищением и обожанием. Наверно, он производил на них сильное впечатление. Как ни странно, его аура действовала и на некоторых мужчин... Чистое пламя никому не принадлежит, но в равной степени дарит себя всем. Гневу было приятно, когда он мог принести кому-то пользу, а ещё лучше - развеселить, поднять настроение, ведь в этом воплощении он был лёгким, озорным, приветливым и отходчивым, что иногда очень контрастировало с первым, порой достаточно серьёзным, и даже строгим. Конечно, он и в нынешней своей версии мог и отчитать, и даже прямо выругать, но делал это реже. Гнев хотел жить как на душу ляжет, порой вытворять что-то такое, от чего у зануд вроде Справедливости волосы дыбом встанут, если не прямо поседеют, но не со зла, а из юношеского озорства. Оболочка, конечно, дело условное, но он чувствовал себя гораздо моложе, чем в первом теле. Быть Гневом - ещё не значит быть настроенным против всего мира и видеть реальность лишь в отрицательных красках, и он это доказывал каждым днём своего существования. Он светился и горел, необузданный и всегда активный. Поберегитесь, прочь с дороги, вы его не остановите и даже не задержите! Гнев постепенно приходил к выводу, что Земля - очень удачно реализованная идея. Наверно, Любовь была права, говоря, что у этого мира и у человечества огромный потенциал, и что им есть смысл помогать. Честно признаться, сестра своим отношением к населению этого милого шарика тронула сердце Гнева и очень умиляла его. Сам он так нянчиться не умел, да и не хотел, но наблюдать за ней ему нравилось. Она несла людям столько света и тепла, словно сама была воплощением огня. Поразительно даже, как Любовь озаряла и согревала всё вокруг себя... Согревала даже его, пылкого, пламенного, обитающего в основном среди невыносимой для существ не из энергии жары. Гнев благоговел перед Любовью и считал это естественным. Он целовал ей руки при встрече и обнимал её, она всё ещё была для него богиней. Ни одно занятие, в которое вложена любовь, нельзя назвать пропащим и ненужным, какой бы нелепой тратой времени оно на первый взгляд ни казалось.
Поэтому он выкладывался ради горсточки невежественных землян в пёстрых одеяниях, предназначенных для того, чтобы за них цеплялись взоры - даже здесь, где к красивым одеяниям и золоту привыкли. Огненные трюки требовали от Гнева затрат не столько силы, сколько фантазии. Он пускал в толпу безвредные алые ленты, извивающиеся, напоминающие змей, следя, чтобы те никого случайно не подожгли. Он заставлял пышные, роскошные, эффектные сочно-багровые букеты диковинных цветов будто бы выпущенных из пряных, как и всё на Востоке, волшебных сказок, распускаться высоко в небесах. Он катался на огненном колесе, выделывая акробатические номера... И постоянно смеялся, посылая симпатичным девушкам и парням в толпе воздушные поцелуи, явно ничего вообще не стесняясь. Рамки приличия Гнев замечал лишь едва - ровно настолько, чтобы не раздеваться совсем и не кричать никому всякие непристойные предложения. Разумеется, вожделения к людям он не испытывал, но притворялся часто. Это входило, если можно так выразиться, в его сценический образ. Гнев выкладывался вовсю, чтобы устроить им всем тут незабываемый праздник. Их срок так короток, так пусть же они испытают сегодня хоть что-то хорошее! Пусть вспоминают его с признательностью и симпатией! Как наверняка сказали бы многие из семьи - ну, совершенно никак не мог он заставить себя не выделываться и не растрачиваться на всякую ерунду, которую они считали недостойной его как воплощения. Ему, вечному, выставлять себя шутом перед вчерашними обезьянками! А почему бы и нет? Не торчать же безвылазно в Чертоге и не одни же сплошные войны устраивать! Гнев, знаете ли, весьма многогранная личность!

[icon]http://sh.uploads.ru/t/mWz2k.jpg[/icon][status]Dancing Flames[/status]

Диалог с миром - или пылкий, чувственный, выворачивающий наизнанку все секреты личности и выражающий их через физику и материальное монолог? Злых и агрессивных поблизости сегодня относительно мало, но это не угнетало Гнева, а, наоборот, позволяло легко и свободно дышать полной грудью. Выдох - пламя, как у дракона из сказки, вырывается изо рта, и, благодаря запрокинутому к небесам лицу, уходит высоко-высоко, словно пытаясь лизнуть облака... И у золотисто-оранжево-алого потока это даже чуть не получилось. Разворот на носке одной ноги, застыть в позе взлетающей птицы, с раскинутыми вместо крыльев руками, в каждой их которых полыхал живой огонь. Это не притворство, хотя наверняка люди принимают всё за ловкий и умный трюк, но Гнев совершенно честен с ними и отдаёт им всё, что у него есть - не ради них, впрочем, и даже не чтобы кому-то что-то доказать или поиграть против закона о сокрытии сущности воплощений, а ради искусства, творчества в той форме, что ему ближе и доступнее всего. Гнев - это страсть, а страсть - это сама жизнь во всех её проявлениях. Пусть он не всегда может делать что-то большое и важное - он существует здесь и сейчас, и этого достаточно для счастья. Гнева переполняло ликование тем, что он есть, он может так двигаться и видеть весь этот огромный мир, и ещё тысячи самых разных миров, это неописуемо важно для него, больше увидеть, потрогать, испытать, показать другим... Гнев пылал нестерпимым жаром и хотел привнести тот в реальность вокруг, чтобы согреть её своим щедрым пылом - его хватит на всё и всех, обязательно хватит, он постарается! Тело, разгорячённое, послушное, гибкое и лёгкое тело юноши-гимнаста, танцора, фокусника слушалось малейшего намёка на стремление, проявление воли и выбора. Гнев любил это тело, любил публику, любил целый город, такой шумный и пёстрый, похожий на его характер. Да, у них так много общего, что они поладили с первого взгляда и первой улыбки. Хотя опасностей и тут не сосчитать, конечно, далеко не все местные жители чисты на руку и благородны намерениями, но Гневу и это пришлось по вкусу - всё же преступная, теневая сторона общества близка и понятна ему. Гнев, когда ему становилось скучно, изображал из себя плохого парня и перед братьями и сёстрами. Впрочем, надолго его при этом, конечно же, не хватало, он был слишком легкомысленным, чтобы долго поддерживать образ. Не то, чтобы он лгал, нет - просто заигрывался. Сказочный разбойник с принципами, моралью и убеждениями, пусть и своеобразными, нестандартными, их него ещё получался, настоящий - нет. Гнев так веселился тоже, это как карнавал в костюмах, где всем изначально известно, что маска - это всего лишь маска, а не истинное обличье.
Да, он был вполне доволен собой сегодня. Собой и смертными, погодой и самим фактом прогулки по вещественному миру. Глупые те воплощения, что пренебрегают дружбой с людьми и не понимают, не замечают, как стремительно развивается общество тех, кто ещё будто вчера напоминал лишь чуть более продвинутый вид обезьян. Люди начали захватывать и его, они учились, они пытались думать, они набивали себе синяки и шишки, но шли вперёд. Это потрясающе и не может не привлекать его, такого же упрямого и самоуверенного, как они. А в нынешнем состоянии Гнев и вовсе был готов на полном серьёзе заявить, что люди и воплощения - одно целое, единая семья, неразделимые и отлично сочетающиеся. И будущее у них либо совместное, либо никакое вообще. Но он верил - они справятся и войдут туда бок о бок.
Гнев перекувырнулся и встал на руки, одновременно создав несколько огненных сгустков в форме мячей и очень плотных. Он начал жонглировать ими ногами. Точнее, получалось, что он их отбивал, не позволяя упасть на землю ни одному, и они взлетали над крышами домов, ярко горя, будто маленькие солнышки. Это непросто давалось даже ему - конечно, Гнев мог распорядиться ментальным приказом, чтобы они опускались именно туда и так, как ему будет удобно и легко, но так было бы нечестно. Помимо того, что он применил способности воплощения, когда сделал их, он не собирался использовать это своё преимущество. Так что Гнев устроил себе и впрямь маленькое испытание. Тренировка навыков, расслабляться вредно, отдых для ленивых. Даже его товарищи, которые отлично знали о его подлинной ипостаси, и те чуть ли рты не разинули - этот номер Гнев ещё не показывал. Да, он обожал импровизировать и добавлять что-то по прихоти левой пятки или правого мизинца. Предупреждать? Шутите?! Зачем портить удовольствие?! Ну, или чистый, неподдельный и глубокий шок от некоторых его выходок. Понимают же, с кем связались! А, если ещё не дошло - скоро осознают!
Гнев настолько увлёкся, что не сразу заметил и почувствовал Желание. Тогда он заставил шарики лопнуть, разбрызгивая огонь во все стороны, но сперва забросил их так далеко, что падающие раскалённым дождём рыжие капли гасли быстрее, чем успевали коснуться чего-то и обжечь это. Получился весьма пышный салют, но Гнев уже не обращал на него внимание и быстрым шагом направлялся к сестре.
- Девушка! Эй, девушка! Станцуем вместе, красавица? - с почти незаметным намёком на безобидный и весёлый флирт окликнул он её.
Гнев разошёлся и собирался гулять напропалую, пока не утомится и не рухнет где-нибудь. Он в своём праве, в конце концов, ему никто не запретит баловаться и играть, пока он не вредит никому слишком. Больше, ему нужно больше! Он едва приступил к "хорошо проводить время на Земле и резвиться напропалую"! В такие дни Гнев ощущал, что Земля тоже его дом, ничуть не меньше, чем Чертог. Там, по сути, даже скучно и вовсе не так здорово. А люди - Гнев стремился изучить их ближе, рассмотреть с разных сторон, они отличаются от воплощений, но вовсе не так несопоставимо, как чудится издалека, из замкнутой скорлупы персонального мирка, отражающего внутренних тараканов и прочую фауну. Люди - одновременно и сложнее, и проще воплощений, и в них имеется нечто завораживающее и ломающее любые доводы разума и логики, но зато будоражащее и воодушевляющее.

[status]Dancing Flames[/status][icon]http://sh.uploads.ru/t/mWz2k.jpg[/icon]