Отношение Веры к величайшему христианскому празднику? Честно говоря, никакое. В первую очередь, Пасха – это праздник. А в любой праздник положено иметь хорошее настроение и, если не можешь поднимать его другим, то хотя бы старайся не портить. Так что, опуская лишние разглагольствования на тему традиций и истории (особенно различий ее между истинной и формальной человеческой), можно лишь смело сказать – Дей веселился и озорничал. Ровно настолько, насколько позволяли рамки приличия, установленные в обычно очень строгой Германии, сегодня бывшей особенно развеселой – не только в честь Пасхи, но и в честь так называемого «Дня Дурака», совпавших по дате в этом году.
Успев обойти за последние дни несколько небольших и крупных городов по всему миру, в маленький Шондорф на берегу озера Аммер Дарра решил заглянуть в последнюю очередь. По словам Джаса, именно здесь по указанному адресу живет человек, очень юный, но для которого по-настоящему губительным может оказаться незнание, когда в истину уже, пусть слегка, но приоткрыта дверка. Юная Айлиш, или «Ли» для своих – весьма милая и слегка взбалмошная, но бесконечно добрая и любопытная личность. Веселая и жизнерадостная, несмотря на пережитые трудности, по словам друга, она заслуживала внимания и немного тепла от того истинного мира, который недоступен был взгляду обычных людей. И, будучи частью этого мира, Доминик считал за честь навестить ее и побыть с ней самим собой, проявить искренность. Конечно, его немного настораживало то, что девушке почти нечего противопоставить «"Иезавели"», которая, если узнает, что за гости тусуются в ее доме, скорее всего, сунет нос. Но, с другой стороны, владения это были частные, расположенные на некотором расстоянии от массового скопления людей, так что… позаботиться оставалось разве что о том, чтобы сюрприз оставался сюрпризом. А потому свой путь до дома Ли Дей проделал пешком от ближайшего крупного храма, во дворе которого горел огромный костер, немного удивляя по дороге взрослых и до писка радуя малышей своим очаровательным прикидом. Темные потертые джинсы, лакированные туфли, белая рубашка и, помимо крайне забавно смотрящейся в руках гиганта небольшой корзинки, полной всяких вкусностей, вдобавок образ украшала пара белых плюшевых заячьих ушек, закрепленных на крепком ободке.

— Ну что? — стоя на пороге открывшейся двери, не скрывая огромной веселой улыбки, опираясь локтем на верхнюю перекладину двери, гигант смотрел на хозяйку самым теплым и добрым, но полным радости от встречи взглядом, — Зайку лови? — протягивая девушке корзину, полную красиво завернутых и разрисованных шоколадных яиц и пакетов с маршмеллоу, лежащих на зарывшейся под ними на дне бутылке коньяка, этот «Зайка», ничуть не стесняясь своего роста и просвечивающих под завернутыми рукавами татуировок, едва переступив порог, тут же протянул руки для более близкого и «правильного», с его точки зрения, знакомства, подхватывая, весело смеясь, девушку на руки. Джас говорил что-то про то, что стесняться в ее доме совершенно не стоит, и Фидей нагло решил этим воспользоваться. Хотя с его стороны такое теплое приветствие вполне объясняется тем, что для него встречи с такими людьми значат очень много во времена, когда между Воплощениями и простыми людьми лежит огромная пропасть рассудительного недоверия, которую пока Вера не имеет возможности заполнить…

— От сладостей, небось, уже зубы крутит. Поэтому я притащил тебе соленый шоколад. Для разнообразия, думаю, сойдет? — мягко усмехаясь, Дарра плавно опускал девушку с рук. — Фидей, — протягивая теплую большую лапищу свою для рукопожатия, улыбнулся мужчина, — Воплощенная Вера. Для удобства можно просто Дей, Дарра или Доминик – как тебе удобно. А вот про тебя мне рассказывал Джас. Значит, это ты та самая малышка Ли, которая больше всех на свете верит в чудеса и интересуется ими?

Улыбаясь, Верность все же постарался изобразить приличного гостя и снять с ног обувь, оставаясь в носках.
— Надеюсь, я не помешал и не отвлек?[icon]https://funkyimg.com/i/2VTyM.jpg[/icon]

Отредактировано Faith (2019-07-31 15:54:50)

Едва успев избавить ноги от обуви, Дей не заметил, как уже всеми мыслями с головой утонул в этом прекрасном доме – во многом благодаря усилиям самой девушки, утянувшей его под руки вглубь своими русалочьими чарами и волшебным смехом. Полное вкусных и приятных праздничных запахов, светлое и уютное, теплое, чистое и гостеприимное – как часть мира Айлиш, ее жилище внушает уважение и вызывает восторг: Вере редко встречается такой ухоженный и пропитанный доверием дом, забота о котором лежала бы на плечах всего лишь одного хозяина. И на этой ноте Дей ощутил, как все лишнее, что не давало ему покоя большую часть его бытия здесь, на Земле, осталось где-то там, за порогом. На секунду даже сознание, кажется, заволокло, но эффект быстро выветрился по мере того, как с каждым шагом Верность все глубже заходил в «человеческий чертог».

— Шоколадно-лимонная начинка, говоришь? И такая вкуснотища живет одна? — негромко рычал Дарра, заливистым хохотом, впрочем, едва ли не заставляя стены дрожать. Люди каждой эпохи характеризуют времена своими талантами, и спектр знаний о них в конкретном веке у Веры в очередной раз пополнился. Хотя, что греха таить – ни одна эра на его памяти так и не могла похвастаться завершенным словарем одаренностей. И всякий талант важен, пока человек реализовывает его и с его помощью делает себя и других счастливыми. Даже дар есть шоколад или арбузы тоннами дает возможность выиграть спор на что-нибудь хорошее!
Вопрос был скорее продиктован не столько шутки ради, сколько чутьем – след знакомой дружественной энергии прожег струны нутра, и Доминик повел носом так, будто что-то вынюхивал, на деле щурясь и надеясь высмотреть среди мебели источник необычного тепла.

— Я один, — весело усмехается мужчина, почесывая щетину, — но меня хватит хоть на обед, хоть на всю местную детвору. Хотя в твоем случае рецепт прост – открываешь окна и на аппетитные запахи вся округа сбегается, даже делать ничего не надо – только следить, чтобы не дрались и всем вкусно и поровну! — Зная, что подобное может привлечь много внимания со стороны взрослых, Доверие был готов поделиться частичкой своей уверенности даже с самыми строгими родителями: сегодня особенный день для всех, а для ребятни – в первую очередь. И пропускать такое торжество, наполняющее сердца людей благоговейным трепетом перед сиянием любви и доброй беззаботностью (что особенно ценно в эту холодную эпоху, когда даже самый маленький городок легко задавливает личность человека и вкупе с серыми буднями часто лишает его права на индивидуальное счастье и приятные мелочи) – как минимум обидно.

— Кстати о лимонаде! Не уйду отсюда, пока мне тут не перестанут наливать, — смеялось в душе у гиганта его голосом голубоглазое дитя, коим Веру привыкли видеть в нематериальном мире.
[icon]https://funkyimg.com/i/2VTyM.jpg[/icon]

— Вуф! — резко выдохнул гигант – толи от неожиданности, когда перепончатое крыло чуть не хлопнуло его по мордасам, толи от удивления тому, что сказала очаровательная Ли. Не растерявшись, успев прихватить ободок с заячьими ушами, слетевший с темени, Доминик на том же дыхании выдал, на секунду встретившись с девушкой взглядами:
— Это ты-то? Еще и со сливками!? Да я ж тебя одной рукой подниму, мелочь ты пузатая! — хохотал Дарра, щелчком пальцев мгновенно превращая свой кроличий горе-камуфляж в облако сверкающей пыли, растаявшей в воздухе. Теперь вместо городского чудака перед миссис Рейд предстал вполне себе приличного вида, импозантный и стильный джентльмен. От предпочитающего гораздо более традиционный подход к своей внешности Джея, Фидей со своей модной шевелюрой и до неприличия роскошной (или дерзкой, где как) татуировкой отличался, пожалуй, как небо от земли – поставь их рядом на фоне синтоистского храма и скорее уж Вера будет выглядеть лишним в своем же доме. Но земной облик Воплощения – дело, конечно, десятое… Гораздо интереснее то, что Джей и Фидей разделяли одни и те же цвета, и последний чувствовал какое-то тонкое, забытое родство больше, чем с кем-либо еще. Даже пестрый разноцветный перламутр не сближал его с Воображением и Вдохновением так, как сближали с Джеем оттенки серого, в том числе встречающиеся в серебре, и все краски янтаря. Временами странно было то, что их вообще друг от друга отличали и не путали. Спасало, конечно, то, что Вера цветами была одарена щедрее, но не всегда же они были все на виду.

— Так, хорошо: двумя руками! — уступчиво усмехнулся он, плавно отмахиваясь рукой от перышка дыма, возникшего после огненного всполоха, просиявшего из пасти маленького защитника, энергию внутри которого Дарре было бы стыдно не узнать. Ах, да, это было одно из их маленьких различий… пока Гнева больше увлекали фантастические, яростные и впечатляющие «западные» драконы и виверны, повелители огня, войны и грубой силы, любители принцесс, Веру больше привлекали утонченные, но не менее величественные «восточные» ящеры, могущественные властелины ветра, бури и грозы, хранители бесценных магических жемчужин, покровители Императоров.
— Если к ней одной рукой полезу – пальца так и так не досчитаюсь на другой, хочешь сказать, дэ? — посмеиваясь, мужчина, кажется, уже сдерживал кашель, на всякий случай поднося к губам кулак. Углядев на столе пару стаканов среди остального прибора, Вера ловко и просто наполнил их ароматным полупрозрачным напитком, перед этим вытащив сосуд из холодильника. Потом, замирая, словно у него где-то закоротило, бросив взгляд сначала на чешуйчатого ящера, а потом на стол и на лимонад в своей руке, потом снова на ящера, через пару неловких мгновений все же обратился к существу:
— Ты этого… из блюдца или как? — протягивал он уже, впрочем, руку и за третьим стаканом, — Еще б ему не нравилось! — хмурился мужчина, смотря на аспида с улыбкой, обнажившей зубы. В глазах у него не было ни тени злобы или презрения – скорее, наоборот: он восхищался и умилялся картине перед своими глазами. Но ящерке это знать совсем не обязательно ведь, да? Пусть злится и ревнует так, как ему, маленькому защитнику своей хозяйки и этого дома, и положено, это его пища. Кстати, о еде – в нос ударил совершенно волшебный запах свежеиспеченного пирога. Дарра на секунду подумал, что, будь бы он человеком – так бы и грохнулся в обморок, настолько нечем стало дышать от такого ощущения уюта и домашнего тепла. Он даже не сразу понял по запаху, что же за начинка, но это и не столь было важно. Чуть тряхнув головой, сбивая вкусные наваждения, он сфокусировал взгляд на Айлиш.
— Запах – совершенно точно достоин! — совершенно открыто и искренне выдал он то, что и было у него на уме эти пару секунд, затем добавил: — Про вкус мне даже думать страшно – я чувствую, к концу дня ему, — он кивнул в сторону дракончика, — придется потесниться и смириться: я тут пропишусь и буду жить, если хоть кусочек от чего-нибудь откушу.
Поверхность лимонада, наполнявшего стаканы, разрисовали круги, пошедшие от дрогнувшего стекла – смех Дарры снова наполнил кухню, как если бы это был гром. Впрочем, его смех вряд ли покажется кому-то оглушающим или назойливым. Он рад был наконец-то посмеяться и расслабиться.

— Еще своего ящера приволоку – вот будет у него компания! Зовут Макар. Он у меня здоров, как Великая Китайская стена. Вот и полное имя у него – Макаронина, — с абсолютно спокойным видом отчеканил от зубов словесный каламбур Дей так, чтобы, несмотря на языковые барьеры, Ли его поняла.
— А тебя как звать, кстати? — Снова переводя взгляд на рептилию, поинтересовался Воплощенный. Впрочем, на секунду он отвлекся, обратив внимание на призовую корзинку, в сторону которой указала рыжая. «Хитро», — промурчал Дей себе под нос, приподнимая уголок губ и поднося ко рту стакан с лимонадом. Хрипота и першение в глотке после такого обилия смеха выглядели, да и ощущались естественно. Вера чувствовал себя так, как будто попал в сказку впервые за тысячу лет. За приглушенным звуком большого глотка последовал более мягкий и влажный вместе с тем, как гигант снова открыл рот:

— Ждать? — переспросил брюнет так, будто он со словом был не знаком. Мысленно он при этом согласился с тем, что устраивать праздники и сюрпризы для других всегда приятнее, чем праздновать самому.
Немного поразмыслив, он нашел нужные слова – самые простые и понятные, на его взгляд.
— Разве ты ждешь, что солнце встанет утром? — выпрямляя спину и расправляя плечи, Дарра с улыбкой принял тарелку из рук девушки, с ловкостью фокусника оставляя в ее руке взамен что-то маленькое, еще пропитанное теплом его ладони. Вряд ли он размышлял перед этим – мыслительные процессы у Воплощений отнюдь не требуют столько времени, сколько, однако, занимает простое колдовство.
— Оно встает всегда. Даже когда его не ждешь, даже когда его прячут тучи, даже когда ты спишь – оно всегда здесь, когда ты открываешь глаза. Так и со мной. Я всегда на своем месте. Даже если меня — он усмехнулся, добавив маленькой иронии, — прячут «тучки». Бывает так, что в свои руки все берут Сомнение, Отчаяние, Страх… — пусть со стороны это звучало, как обычные человеческие понятия, для Воплощенного это скорее были имена. — Но ничто не причинит тебе вреда. Потому что солнце всегда встает, и ты об этом знаешь. Оно обязательно будет здесь, когда откроешь глаза. Твоя вера в это – сильнее чего угодно.

В этом, пожалуй, весь Вера. Никаких вопросов и никаких ответов. Лишь все то, что может в себя уместить душа человека, если он видит перед собой путь и идет по нему, даже когда другие вокруг видят и кричат ему, как он шагает через огонь или над темной пропастью, даже когда ему страшно и впереди дорога туманна. Сейчас и всегда, вне зависимости, идет человек, или остановился, чтобы отдохнуть – солнце восходит и светит.

Больше похожий на неприметную безделушку, талисман в форме янтарного кольца с резным узором «косичкой» выглядел совсем обычно – никто не заподозрит, что это артефакт.
— Это если телефона под рукой не будет. «Ты катись-катись колечко» и все такое – девочка сообразительная, сама разберешься. Ждать не надо – я быстро прибегу, — он подмигнул. Роговицы глаз Воплощенного ярко и заметно всплеснули густым молочным и полупрозрачным, играющим со светом, медовым цветами – теми же, что и у незамысловатого украшения в руке девушки. Фидей стоял к Рейд в полупрофиль, у бедра, в его дальней руке мелькнул заурядный гаджет, выуженный из кармана минуту назад. Одно движение большого пальца по экрану – и, кажется, где-то неподалеку персональное устройство Айлиш уведомит ее о новом сообщении. Больше ему сказать и добавить, наверное, было и нечего – наверное, даже если и слова благодарности прозвучали, то он их не слышал. И уж тем более не привык слышать отказы, особенно когда предлагал девушкам кольца. Так что всем своим видом он дал понять, что возврату это дело не подлежит, а в качестве благодарности теплого гостеприимства и так достаточно.

Что насчет стеснения – тут скорее выглядело, что гость отнюдь не хозяйки стесняется, а ее приятеля, больше похожего на ожившего героя иллюстрации из книги, детского воображаемого друга. Ожидая, пока тот стащит себе свой законный первый кусочек пирога, Дей готовился протянуть к угощению руки следующим. Есть и пить не из уважения к готовившему и не из необходимости «играть человека», а из собственного желания и интереса – редкое явление для Веры. Его сухие губы все люди, когда-либо бывшие в его близком окружении, называли первопричиной своих подозрений о том, что он не человек. В шутку, конечно, но с долей правды: ему понадобились столетия, чтобы научиться пить или хотя бы облизывать губы для вида. До этого порой даже при множестве свидетелей простого его земного быта он мог неделями не брать в рот воды, не говоря уж о том, что при сильной занятости у него пару раз напрочь отсыхал язык.

— Гу, рав гоуориф, фто ебефня будеф повфе… — уже потихоньку пряча свои зубы в ломтике пирога, взяв его перед этим себе на тарелочку, решив начать таки с самого горячего, за что мысленно они с Файри уже успели подраться, Дей ненавязчиво (и не очень разборчиво из-за потихоньку набиваемого рта) повел разговор туда, где, как ему показалось, им с Айлиш обоим будет комфортно. Он не спешил садиться, вместо этого вполне находя комфортным для себя положение стоя, и, медленно отойдя от стола всего за пару шагов, нашел опору в подоконнике, уперев ягодицы в край и недалеко поставив свой стакан с лимонадом.
— … расскажи хоть, как ты-то докатилась до жизни такой? — рассмеялся он наконец, когда его попустил вкусовой восторг.
— С Яростным хотя бы все понятно! — Вера на секунду зыркнул в сторону саламандры, — По количеству украденных первых знакомств с рыжими девушками негодяй, Совесть его укуси, уже далеко впереди меня – не угонюсь. Но его группы и я фанат, не скрою. Мои литургические завывания с его энергичным исполнением ни в какое сравнение не идут – ему сложно дверь не открыть, даже если захочешь. Звезда все-таки. А вот у Джея я подробности не выспрашивал. Как же так вышло-то? Приличная девушка же вроде, скромная, воспитанная, готовить умеет, а связалась с нами, такими отморозками! Не стыдно? — Дей весело улыбался, все шуточки и подколы так и сверкали у него в глазах.
[icon]https://funkyimg.com/i/2ZvHC.jpg[/icon]

Отредактировано Faith (2019-12-15 04:55:24)

Чем больше Доминик проникался происходящим – тем более уютная и теплая картинка клеймила его душу. Ну, в самом деле, что может быть прекраснее портрета человека, узнавшего, что чудеса вселенной куда доступнее и ближе? «Сейчас – абсолютно ничего», думал Верность. Улыбка человека, знающего правду, выглядит как что-то… за что, пожалуй, да, Вера готов был на все. Уж тем более выдержать укусы, которыми грозит Ли то и дело – учитывая, что она отнюдь не первая, бывало и хуже. Дей считал своим прямым предназначением не сомневаться – и не последняя. Таких людей будет становиться только больше со временем и невидимый барьер обязательно рухнет.

То, как ведет себя дракончик, показывает, что живет он здесь уже очень давно. Даже когда чешуйчатая морда уткнулась в хозяйский стакан, вдоволь набаловавшись – это не выглядело как-то неправильно. Наоборот, от этой сценки веяло дружеской любовью и доверительной атмосферой. Более того, она была Дею не чужда и лежала к сердцу куда ближе, чем можно было бы подумать. Перед глазами на секунду возникло сияющее лицо дочери, крепко обнимающей громадную усатую морду того самого «Макара»…

И хотя рыжая женщина с ножом в руке – зрелище, пугающее даже такого бегемота, на замечание об излишестве философии Дарра все же успел посмотреть на юную Рейд в ответ, чуть наклонив голову и приподняв уголки губ, взглядом, как бы говорящим: «Люби, что есть, и не проси невозможного». Да, конечно, сейчас праздник, и настроение отнюдь не располагает к занудству, но гораздо приятнее Айлиш будет знать его натуру такой, какая она есть, а не какую-то подставную человеческую. Сама же сказала не стесняться. Главным было то, что она приняла подарок – со всем остальным они разберутся, когда непосредственно до дела дойдет. Пусть проявит уважение и хоть на слово поверит! Перед ней сама Вера воплоти, черт возьми! Сказано – «сразу прибегу, только свистни», значит так и будет! Совесть ее укуси, рыжую… так, ну что, все рыжие, получается, такие неугомонные, что уже инстинктивно так и хочется прямо взять и подарить им по мешку совести?! Заячьи уши, кажется, никуда и не девались – вот они, на месте, стоят торчком «по-боевому», только увидеть надо.

Ухомячивая потихоньку пирог, Доверие слушал девушку внимательно, лишь изредка отводя глаза от ее лица и великолепных рыжих волос, тронутых солнцем.
Ну что ж… что юная особа ни говорила – все это, несомненно, звучало как Джей и как Гнев. Ничего необычного, ничего нового: все на своих местах. А детали и обстоятельства… они всякий раз бывали разные, поэтому о них Верность не задумывался. Сейчас ему в принципе не хотелось глубоко копаться в таких вещах.
Понятия о семье, сложившиеся у Айлиш, не выглядят для Доминика какими-то «неправильными». Кому-кому, а ему можно было про все это не рассказывать. Он был тем, кто всегда терпеливо выслушивал новые аргументы на тему «фу, с людьми братаешься, срамота такая». Один раз. Когда же он замечал, что аргументы повторяются – заканчивал дискуссию быстро и грубо. Наверное, за это некоторые его боялись даже больше, чем Справедливость: приползая к последнему жаловаться, «жертва» не только не встречала сочувствия, но и рисковала собрать люлей с посылом «Табличка «не лезь - убьет» висела? Висела. Еще вопросы?». В какой-то момент эти случаи даже перестали расцениваться, как нарушения… но это было уже их с Джеем дело. Насколько бы фундаментальные вещи Джас не воплощал – в глазах Фидея он не обязан был брать на себя ответственность за чью-то тупость. Если честно, то брал периодически, и гораздо больше, чем Вера одобрял и считал здоровым. Но для этого он здесь и был, чтобы лишний раз оберегать друга, напоминать и помогать ему, а не читать лекции. Дарра гордился тем, что между ними царило понимание в этом… хотя каких-то расхождений во взглядах у них в принципе было ничтожно мало – настолько, что они скорее притягивали их, чем мешали их отношениям.

Увы, но ничего, что Айлиш пыталась в глазах у воплощенного найти из рода упрека или осуждения, там с роду не водилось.
— Надо тебя, вампирюшка, — небольшой акцент на ее гиперкусачей натуре, — с дочкой моей познакомить, — прежде, чем ответить, булькнул Дарра в стакан, делая очередной глоток лимонада, — у вас много общего, — он произнес это уверенно, как будто знал, что Ли поймет, что он имеет в виду. Его позицию фраза осветила исчерпывающе, плюс он дал Айлиш хороший повод не сомневаться: он обязательно еще нагрянет без приглашения, да не один. Может, это у других воплощений фишка такая, но Вера в режиме «онлайн», по сути, живет – это его «фишка».

Пирога на тарелке уже не было, но мужчина явно собирался это исправить, несколько секунд не сводя взгляда со стола, выбирая что-то наиболее аппетитное и необычное, что-то, чего он не видел давно. Брюнет улыбнулся.
— Что до меня – я просто вспомнил: Джей с Гневом рассказывали мне о тебе много раз. Виноват, что не заглянул раньше, — он кивнул, поднимая брови и опуская веки, с выражением якобы полного принятия вины, — но зато жуть как вовремя появился сейчас. Лучше не придумаешь!
С этими словами гигант «отлип» от подоконника, сделав полушаг в сторону стола и, держа перед собой тарелку, хищно улыбаясь, быстро наловил из горы вкусностей привлекший его взгляд «комплект» пирожных и кексов, украшенных ягодами и кусочками фруктов. Супруга с дочерью, в отличие от него, думали о фигуре хотя бы иногда, поэтому в их доме хоть и всегда было, с чем попить чай, все же это был не такой фуршет, который сейчас Дарра жадно поедал глазами. Ничто не мешало ему перекусить такими пирожными в самом модном ресторане в мире на данный момент, но это, опять же, было бы не произведение кулинарного таланта Айлиш, которое так дерзко и безжалостно флиртовало с его аппетитом здесь и сейчас. Наверное, пол земного тела все же дает свой отпечаток на поведении… через где там лежит путь к сердцу мужчины?

Вернувшись в исходное, он продолжил:
— Решил пока временно остановиться в Европе. Давно не посещал любимые места. Очень соскучился по людям и обычаям, по климату. Я много времени провел в Азии и Америке, сейчас разрываюсь еще и на Африку, — много «А».
Часть про «о себе» воплощенный нарочно и осознанно постарался обойти вниманием. Ну что ему было о себе рассказывать, в двух словах? Он – не Пламенный и пылкий, как Гнев. Не Ледяной и рассудительный, как Справедливость. Он просто Вера, Доверие, Уверенность, Верность. Иногда, очень редко – «сестричка Сомнения». Во всяком случае, сейчас ему на ум не приходили слова, которыми он мог бы себя охарактеризовать хоть как-то, сказать о себе больше, чем уже было сказано – он всегда и везде. Скучновато, да, но радовать и веселить людей – компетенция Радости и иногда Дурачества. Его, Доверия, дело простое – собирать людей вместе.
— Заодно, я хотел поблагодарить, — на секунду Дей замолчал и устремил взгляд куда-то вперед, сквозь стены. Но потом, моргнув, снова посмотрел на Ли глазами, налившимися горячим янтарным медом, — За Джея и Гнева. Примеров хороших людей не должно быть мало. И видеть их обоих счастливыми и довольными благодаря тебе – большая радость и для меня. Спасибо, — гигант кивнул. Не будет ошибкой подумать, что в этом незамысловатом движении головы отнюдь не почудился, а действительно имел место быть поклон. Чтобы смазать «скучноту» момента, мужчина снова улыбнулся:
— А! Хотел наконец навестить русалку, легенды о которой с уст этих двоих не сходят, — он задорно усмехнулся, отправляя в рот ягоду с пирожного. — Говорят даже, что она наколдовала себе возможность ходить, да так, что врачи дар речи потеряли. Это правда? — Вопрос звучал не как вопрос. Скорее уверенно, с четким знанием, что это правда, и жестом восхищения: «ты – легенда!»

Он был готов к самому страшному укусу в своей жизни за все, что сказал, но он сделал то, зачем действительно пришел. Довольный собой, теперь он был готов накачаться сахаром до потери пульса и броситься во все тяжкие. Словосочетание «растормошить Джея», звучавшее ранее из уст Ли, учитывая все обстоятельства, сделало Верность счастливым. У самого у него был, все-таки, немного не тот характер.

— *Ефо вопфлож, — торопливо зажевывая кексом, мужчина поспешил озвучить мысль, пока сахар не ударил ему в голову и не отшиб способность думать, — Как ты так готовить научилась? Тебя этому не Джей и не Гнев учили! Сколько живу, а только раз в сто лет вижу человека с даром делать такие волшебные, красивые и вкусные сладости! Неудивительно, что детвора от тебя *таффитфя, — на последнем слове Доминик снова захомячивал за щеку половину пирожного. Ну, конечно, такие небольшие, сделанные с расчетом на детей, они были ему на один-два укуса, но балдеть ему это не мешало. В какой-то момент он хмуро зыркнул на Фая: похоже, в городе, как говорят, появился новый шериф, и кому-то это не нравилось! Но, опять же, Фидей ничему не удивлялся – с Гневом у них и правда куда чаще имели место быть недопонимания и терки, хоть они и дружили.
— Будешь? — в распоряжении у Фая, как у хозяина, был, конечно, целый стол и никаких ограничений, но Вера все же считал своим долгом и честью сделать шаг навстречу первым. Мужчина протягивал в раскрытой ладони несколько ягод голубики, снятых с кекса, и любой, кто скажет, что он не отрывал от сердца – дико ошибется. Это была его любимейшая ягода из всех, что растут на Земле.
[icon]https://funkyimg.com/i/2ZvHC.jpg[/icon]

Отредактировано Faith (2019-12-17 05:38:06)

«Медитация» или «созерцание», наверное? Хорошие слова, подходят, как собирательные понятия к «спокойствию и задумчивости, наблюдению проходящего времени». Ну, во всяком случае, Вера не стал бы возражать, если бы услышал это про себя вслух со стороны – это вполне похоже на правду. Но, по факту, мало что было бы не похоже на правду в случае с ним… все его видят и ощущают по-своему. У него есть и иные агрегатные состояния, прямо как у воды. And, well… it's kinda his ticking trick.*

В ответ на его благодарность, на несколько секунд Айлиш переменилась в лице. От Веры сложно бывает прятать такие детали, посему, хотя улыбка из ее голоса никуда не делась – воплощенный видел четко, как в ясный день, что причина этой улыбки стала на короткое время иной.
«Да, не будем» — сказал Дей уже про себя, в мыслях. Как бы там ни было, а все сложилось так, как сложилось. И конкретно его исход всех событий, приведший к тому, что он видит перед собой сегодня, абсолютно устраивает. Все случилось так, как и должно было, все были молодцы, и бережливое, доброе отношение их друг к другу сегодня его неимоверно радует. Он кивнул вместо согласия, и набитые щеки вполне оправдывали его молчание.

Ответ Файри на чистосердечное предложение Веры отнюдь мужчину не порадовал. Но если его сестра, Надежда, исходя из распространенного убеждения, «умирала последней», то Вера был тем, кто сдавался последним. Выразив понимание покачиванием головы, Преданность сделал то, что интуитивно посчитал правильным. И прежде, чем в голову ему даже пришло осознание, что у него якобы попытались стыбзить кекс, он повторил свое предложение… на этот раз с учетом всех тонкостей местного этикета! А именно – поставил перед оказавшимся рядом на подоконнике Фаем чистую тарелочку, взятую за секунду до этого со стола, и добавил к горсточке ягод, высыпанных с ладони, тот самый кекс, на который чешуйчатая морда, пусть играючи, но позарилась незадолго до этого.

— Как у меня получается? Так пойдет? — поинтересовался он у Его рукокрылого Высочества очень дружелюбно, вполне искренне, широко улыбаясь и смотря на него вполне серьезными, но сверкающими искрами восторженной радости глазами. Этим вопросом он был упрямо настроен не только узнать, правильно ли понял все рекомендации, что дала ему Ли, но еще и показать чистоту и твердость своих намерений: он будет пытаться подружиться до тех пор, пока не получится, и никак иначе.

— Искра и готовка? — голос Фидея звучал изумленно. Но он быстро записал информацию на подкорку, чтобы как-нибудь потом сравнить с уже имеющейся базой данных, и добавил уже куда спокойнее: — Странно было с моей стороны предположить, что это не их рук дело, каюсь. Но все равно – восхищения передают самому повару, а не его учителям! — с этими словами он отправил в рот другую половину ранее укушенного пирожного.

Оставляя дракончика самостоятельно решать, принять на этот раз угощение или же нет, брюнет снова потянулся к телефону – на этот раз другому, лежавшему в кармане маленькой сумки, повязанной на правое бедро и закрепленной на пояс брюк.
Брякнули металлические детали связки брелков, состоящих из небольших милых фигурок и игрушек. Под широкой ладонью мужчины что-то странное мелькнуло всего на секунду на обратной стороне белого девайса, но этого было достаточно, чтобы можно было различить… объемную наклейку? Что-то очень милое и цветастое, даже в сороковом году двадцать первого столетия редко встречающееся на персональных устройствах представителей великовозрастной сильной половины человечества. Устройство явно было выключено, поэтому свет оживающего после длительного процесса загрузки экрана коснулся лица гиганта не сразу. Несмотря на это, он оперировал большим пальцем быстро, четко зная, что ищет. В следующее мгновение он плавно протянул телефон в руки Айлиш. На экране высвечивалась фотография.

Снято это было на пляже: чистое небо, четкая низкая линия морского горизонта, полное отсутствие теней и много солнечного света. На Ли со снимка смотрят сразу три счастливых лица: одно – уже знакомое ей, другие два…
— Моя супруга, Лилит. И… девочка, которую я, честно, не знаю! — Он дернул плечами и почти рассмеялся над какой-то своей внутренней шуткой, снова беря в руки стакан с лимонадом и пряча в нем нос, допивая остаток одним глотком. — Она младше тебя, но тормоза не предусмотрены.
Лилит – женщина с очень красивым, несмотря на выраженные скулы и горбатый нос, лицом и добрыми, светло-зелеными глазами. Морщинки в уголках глаз и иные, менее заметные, говорят о том, что ей около пятидесяти. Настоящий ее наряд здесь, помимо бикини – это ее волосы, пышная и густая рыжая грива, пряди, закрученные в мелкие спирали.
Не названная юная особа, расположившаяся аккурат между двумя взрослыми, стоит заметить, внешне не имеет абсолютно ничего общего с ними – только разделяет тот же блеск в больших карих глазах, что у матери и отца. Луноликая, с коротко постриженными темными локонами, совершенно очаровательной и «боевой» улыбкой, она выглядит младше двадцати, но старше шестнадцати.
— На Рождественские каникулы вытащила нас с матерью на чертовы Гавайи. Гавайи, — произнес он с выражением, в котором не хватало обращения «Карл», — в Рождество! — Дей измученно ревел, но тут же смеялся.
— Это ее телефон, так что можешь оставить ей фотографию с подписью. Летом, когда школу закончит, пулей прилетит и меня притащит заодно.
Вполне очевидно, что она немного не тот «ребенок», какие чаще понимаются у воплощенных. Но историю про себя и этого громилу она, пожалуй, вполне расскажет и сама.

Пока что этим жестом Дарра рассказывал Айлиш больше о себе, чем о ком-то еще, ненавязчиво продолжая тему семьи. Среди «своих» его стиль жизни мало кто принимал, и еще меньше, кто понимал. Да и помнили про то, что так в принципе можно, наверное, немногие.

^{*И, ну… это как бы его фича.}
[icon]https://funkyimg.com/i/2ZvHC.jpg[/icon]

Отредактировано Faith (2019-12-18 16:46:00)

Краем глаза замечая, с каким удовольствием Фай разделил, наконец, с ним трапезу, Дей почувствовал облегчение и прилив сил. Гипнотический и заразительный смех Ли, звучащий, словно фанфары, не оставил им с дракончиком выбора: они обязательно подружатся. Непосредственно с воплощением Гнева у них двоих примерно было все так же, что уж греха таить. Гигант усмехнулся, когда одну половину яйца заметил в пасти у чешуйчатого негодника, тут же машинально открывая свой рот и забирая другую часть угощения из рук Айлиш. И постарался в голос не расхохотаться от мысли, посетившей его секундой позже, когда растаявший во рту шоколад уже плотным слоем окутал язык и небо: такой Бегемотище, как он, и ест с рук малознакомой рыжей ведьмы? Так скоро?! Вау. Бестия же, в свою очередь, и правда видела только цель, не препятствия. Достойная воспитанница Ярости, что тут скажешь!
— Зубы в списке всего слипнувшегося будут последними, я правильно понимаю? — Утробно, с каменным лицом, выдавил Дарра риторически, прежде чем протянуть Ли телефон и уронить затем лоб себе на ладонь. По его трясущимся плечам и тихому рокоту в груди было понятно, что его колотит от смеха. Лицо у него от появившейся широкой улыбки чудом по швам не расходилось. Он явно находил законы этого дома занимательными и был готов встать горой за такую философию.

— Люди. — Брюнет кивнул, немного посерьезнев и успокоившись, перед этим глубоко вздохнув, протяжно и шумно втянув воздух носом. Прежде, чем Айлиш взялась делать фотографию, и Доминику пришлось согнуть спину и улыбнуться, он не сводил с нее медовых глаз, словно в ожидании чего-то.
Вере сложно дается не быть серьезным, когда речь заходит о его «земной» семье: совершенно не обязательно это только люди, которых он любит, как Лилит или приемную дочь; это и просто его друзья, знакомые, люди, которые ему нравятся. Даже в самых простых ситуациях, как сейчас, где-то на изнанке сознания никогда не дремлет инстинктивное ожидание замечаний. Не страх, не беспокойство, но ожидание. Большинство обычно находили, что сказать ему по этому поводу. И даже с учетом того, что Дея чаще никоим образом не задевали сами замечания – ожидание их, чем больше он их получал, тем сильнее врастало в его сознание. Всякий раз это было так, словно, вне зависимости от своего отношения к этому, окружающие все равно видели в этом что-то странное, что-то необычное, заслуживающее какого-то иного внимания, чем все остальное. И это… чаще раздражало, чем нет, хоть Вера и понимал, что зачастую это скорее исключительно плесень в его собственной голове, чем чье-то невежество.
Заведя одну руку за спину девушки, Фидей незаметно наградил ее парой символических «заячьих ушей», подняв указательный и средний пальцы у нее за макушкой. Выключая гаджет и пряча его обратно в сумку, Дарра все же подумал о том, что Ли, сама того не ведая, сделала ему невероятно приятный и щедрый подарок тем, что ничего больше не сказала. Кроме того, что сказала ранее: не важно, кто ты и откуда, важно лишь, как у тебя голова работает. Мужчина чувствовал, что с каждой минутой, проведенной в этом доме, он расслабляется все больше и привыкает. Последнее чревато тем, что уходить он может не захотеть – пинками потом выгонять придется.

— Спасибо! — Его посвежевший развеселый голос встряхнул пространство вокруг. — Она будет рада. Что до Гавайев – зимой там солнце доброе, жаловаться не на что. Но красиво, а не смехотворно нарядить пальму не так-то просто, как кажется! А вот насчет пустыни ты не права – арабы-то обрадуются, а вот животных и растительность пожалела бы! — смеясь, Доминик все же выпрямил могучую спину и вновь «отклеился» от подоконника, когда почувствовал, как девушка тянет его куда-то, и двинулся послушно за ней следом.
— Да-а-а уж, — рычал мужчина якобы досадно, на деле улыбаясь широко, — приду-у-умал на свою голову, балбе-е-есина! Чуть что – Вера кра-а-айний, вка-а-алывай теперь! — Работа или нет – ему было все равно: лишь бы дело было доброе. Но, конечно же, он не запрещал своему языку немного побыть без костей, и картинно страдал, нарочно растягивая гласные.

Едва в глаза бросилось пестрое обилие предметов, мужчина зажмурился. Теперь, когда совершенно очевидно, в каком объеме на деле рыжую ждали заботы, пока Вера с Файри выясняли, чьи в доме кексы, желание помочь ей стало само собой разумеющимся. Постепенно поднимая веки, Доверие дал глазам не спеша, в своем темпе, пропитаться многообразием цвета и сфокусироваться. Вряд ли воплощенный в этом признается когда-нибудь вслух, но в кои-то веки одна только перспектива побыть настоящим веселым пасхальным духом, и поучаствовать в таком простом волшебном мероприятии, будила в нем неслыханный азарт. Поглощенная праздничной суетой Айлиш ни малейшего представления не имеет о том, насколько же счастлив был Дарра хоть на день снять шапку Робин Гуда, и поменять ее да хоть на самые нелепые в мире заячьи уши и все, что к ним прилагается, включая заботы и обязательства.

Он был рад помогать и взрослым людям и детям, оказавшимся в трудном положении или больным. Помимо огромного количества денег, переводимого в проверенные фонды, они с женой периодически сами контролируют закупки и перевозки всего необходимого туда, где в этом нуждаются больше всего. Однако видит и трогает Дарра в основном только числа. Деньги, количество коробок, расстояния, на которые эти коробки перевозятся… Техника безопасности и санитарные нормы требуют, чтобы все передаваемые вещи были стерильно упакованы в заводских условиях. Для этих правил есть основания и Дей был с ними согласен. Однако все же у существа, в до-о-олгой жизни которого современные технологии и столь гигиеничные законы занимают от силы один процент, порой возникает тактильный голод. Привыкший за столько тысяч лет жизни с Милосердием под одной храмовой крышей безо всяких формальностей кормить голодного, Верность никак не мог привыкнуть ко всем этим новым порядкам и бюрократии.
Не так давно (лет тридцать назад, не меньше) из-за этого даже чуть не случилась трагедия: с Инфантилизмом, с которым они разносили детям подарки по детским домам и больницам по всему миру в одну прекрасную ночь, они чуть не угодили оба в беду. Хотя подарки были совершенно безопасны, людей этот случай все равно напугал. Дети были счастливы, для Дея это было главным. До остального ему дела не было. Он здорово напугал, должно быть, и Справедливость тогда… Терпение у Верности  –  космическое. Смирение – одна из сильнейших его сторон, если дело того требует. Он – один из немногих, кто мастерски укрощает свои внутренние страсти, когда от него требуется ясно мыслить. И Джей знал, что бунт ради бунта – не тот метод, которым его друг решает проблемы. Но это уже совсем другая история… Синдром госпитализма как таковой однажды здорово Вере насолил. Отсюда и росло кривое, подпитанное обидой, болью и злобой, острое желание натворить добра, прикоснуться к людям так, как Доверие привык: с душой нараспашку, без каких-либо разграничений. К счастью, участием ли Джея или стараниями самого Уверенности, самообладание совсем скоро вернулось тогда к нему. Но кто осудит его за тот случай всерьез? Глобальное недоверие людей к воплощениям и друг к другу, необходимость прятаться, разрыв тесной связи с людьми на таком глубоком уровне… кто в результате всего этого прятал на сердце рубец страшнее, чем Доверие? Он знал, что это необходимо ради безопасности других, это не отменяет того, что где-то глубоко внутри он был вынужден бороться с собственной природой. И жить надеждой, что однажды все снова изменится, которая крепчала по мере появления людей, подобных Айлиш.

Тихо радуясь представившемуся наконец случаю подержать в руках что-то, что потом в свои ручки возьмет ребенок, возможно, даже у него на глазах, Вера принялся за работу с большим энтузиазмом. Прилетевшая в его сторону печать зависла в воздухе – всего на секунду перед тем, как вокруг воплощенного материализовались две дополнительные пары конечностей.  Ближе к телу они становились прозрачными, и прилегали к нему словно сквозь одежду. Тут же все руки были пущены в дело: в одной ножницы, в другой скотч, в третьей коробка, в четвертой банка с краской для печати, и еще в руках будет путаться и оберточная бумага время от времени. Двумя истинными своими руками «Зайка» принялся самозабвенно готовить открытки и укладывать подарки, с улыбкой отвечая девушке, посмеиваясь:
— В курсе, в курсе, — почти мурчал он, кивая, делая вид, будто недоволен, но смирился со своей участью, в то же время отвечая на тон Айлиш своим наглым рокотом, чем-то вроде «не, исторический чемпион по обнимашкам тут я, так что эт не я попал, а ты, хех».
Со своими королевскими габаритами Доминику пришлось занять целую широкую сторону стола, но дело заспорилось быстро, особенно если учесть, как ловко шестью руками он оперировал: стопка коробок на одной стороне стола росла быстрее, чем если бы все делала всего одна пара рук. Перед этим он успел заглянуть в открытку уже подписанную, но еще не запечатанную, потому он знал, что и как писать внутри других, чтобы ни у кого не возникло подозрений, что это делала не рыжая бестия. Он заметил, что открытки были сделаны вручную, поэтому, хотя среди них были похожие, они все равно имели небольшие различия. Несмотря на обилие рук, Дарра не спешил, успевая вдоволь рассмотреть каждую открытку и уложить все в коробку как можно аккуратнее и бережнее, чтобы ничего не помять. Со стороны могло показаться, что для него это какой-то почти сакральный жест.

— И с каких пор ты так безбожно балуешь детвору со всей округи? Когда тебе нужна будет помощь в следующий раз? — решил он все же осведомиться, поднимая к Ли глаза и не роняя с лица теперь уже более мягкой улыбки. 
[icon]https://funkyimg.com/i/2ZH3L.jpg[/icon]

Отредактировано Faith (2019-12-23 16:05:46)

Делать воспитанный вид и при этом не хохотать было как никогда тяжело – Верность с трудом себя сдерживал, лишь время от времени, чтобы выжить и не лопнуть, выпуская веселые усмешки. Ну ты, подруга, и впрямь, сказанула: да в каком же месте этот громила, как будто позавчера вышедший из тюряги – ребенок, если уж так смотреть? Вот так скажи ей, что за пределами человеческого мира эта махина – на самом деле маленькая и хрупкая голубоглазая девочка (не важно, что с лицом как у бандита), так не поверит же! Но даже если и поверит – ответ на свой вопрос Ли уже дала. И, как ни крутись, Вера, а раз выбрал сосуд такой экстравагантной формы – соответствуй со всех сторон, вот как хочешь! Попалась, крольчатина волшебная, такой «Алиске» – вот и майся теперь!

С высказыванием о том, что здесь развернулась фабрика чудес, воплощенный не мог не согласиться. Уж если он, существо настолько уже не ребенок, что подумать страшно, находил во всем этом волшебство, хоть и по-своему, то что говорить о настоящей человеческой малышне, которая потом и получит весь этот результат сказочного труда? На секунду Дарра даже остановился, чтобы обернуться и посмотреть на рыжего капитана их веселой воображаемой посудины. И от такой картины заулыбался только искренней: и правда – сама еще ребенок! И, в отличие от него, Айлиш быть великовозрастным дитятком было очень даже к лицу.

— Полун… -дра! — начал сначала довольно громко, а потом прокряхтел, нагнувшись, гигант, всеми шестью руками «отламывая» от громадного рифа внушительный кусок в виде горки коробок, тут же поставленной на тот край стола, где упаковка волшебства происходила. Первая небольшая партия, здесь же его и встретившая, кончилась довольно быстро, так что и рифовые островки вокруг уже начали редеть и совсем скоро исчезнут, оставив их бороздить открытые волны после выхода из лагуны.
Чтобы и Фаю было не скучно, где бы проказник не находился, мужчина мимолетно и кратким движением сдул в воздух с одной из своих ладоней несколько небольших, ярких разноцветных перьев, и еще парочку сбившихся в комочки перышек цветного птичьего пуха. Те, сделав в воздухе над столом пару кругов, тут же, как по ветру, ринулись в сторону чешуйчатого, который, если прячется где-то, выберется оттуда уже больше похожим на настоящую экзотическую птицу, достойную того, чтобы заменить на капитанском плече легендарного пернатого, кричащего свое знаменитое «пиастры!». Конечно, это ненадолго, и перья исчезнут со временем, но кто запретит им с Ли потешиться с его пестрого прикида.

— Еще чего удумала: тащить. Само дойдет! — с этими словами, отложив все инструменты и вещи, Дарра громко хлопнул во все шесть ладоней, зыркнув на гору уже готовых подарков слегка хмуро. — Чего разлеглись? Не надо делать вид, что спите и не услышали! — со стороны можно было подумать, что у взрослого дяденьки, наверное, крыша поехала: стоит тут, с горой коробок разговаривает. Неловкая тишина повисла на добрых секунды три-четыре, прежде чем…
Уши. Везде, у каждой коробки – по паре длинных закругленных ушей, белых, как снег, светящихся, словно изнутри, появились первым делом. Одна за другой, пары то медленно, то шустро поднимались откуда-то из теней и становились торчком, иногда шевелились. Затем – аура. Круглая, такая же белесая, полупрозрачная, но очень пушистая,  возникла уже вокруг каждой коробки – уши оказались с нею соединены. И затем в комнате, кажется, проснулось целое войско белых «солнечных» зайчиков – пушистые дымчато-молочные комочки открыли по паре темных глазок-бусинок, зашевелили кнопками-носами, вокруг которых выросли тоненькие белесые усишки. Через полминуты те, кто из них лежали сверху на других, уже спускались с горок сородичей вниз, на ковер, на своих призрачных лапках, потряхивая маленькими сердцевидными хвостиками. И, дружным табуном, в таком неприкрытом волшебном виде, отправились туда, куда их и отправили – в гостиную. Топота лапок и шума никакого не было, и, оказавшись на месте, беляки растворялись, перед этим снова сворачиваясь в колобки.
Фидей же, в свою очередь, безмятежно продолжал заниматься делом, заворачивая последние коробки. Разве что готовые «кролобки» уже сами соскакивали с его рук на пол. Он продолжал улыбаться, его тон стал куда мягче:

— Люди и сами по себе полны чудес, это правда, — произнес мужчина несколько задумчиво, почти философствующим тоном. — Ну-с! — хлопнул он себя по коленям, спугивая из комнаты последние остатки заячьей стаи, — Кажется, это все?
[icon]https://funkyimg.com/i/2ZvHC.jpg[/icon]

Страшный сон пожарника – это еще мягко сказано! Но, впрочем, пока никто не пострадал, оно и неважно, если на деле этот кошмар выливается в радость для кого-то, будь то дети или сама Айлиш. Каждый обставляет свой мир так, как ему подсказывает сердце. И сейчас, когда воздух в комнате пахнет океаном, а глаза девушки сияют так, что, Вере кажется, бросают на стены солнечные блики, похожие на отражение солнца в морских волнах – ему радостно на душе. Хотя руки и глаза его были заняты, это не мешало ему наблюдать за капитаном и чешуйчатым безобразником и смеяться.
Ни уфологи, ни охотники за сенсациями, ни даже бригада психиатров тут не помогут. Кто, как не Дей знал, что если человек искренне во что-то верит – вера даже уходит с человеком на тот свет. Вера не в богов – вера в себя. Верить в истину – понятие странное: ведь, по идее, истина просто есть и не нуждается в том, чтобы ее представляли. Но чудеса человеческой души, по мнению Фидея, в том и кроются: люди умеют создавать истину вокруг сами. Истина юной Айлиш – быть волшебницей. И попробовал бы ей кто-нибудь сказать, что так нельзя, что пора взрослеть. Верность слишком хорошо себя знал, чтобы даже предполагать, что ответ на подобное со стороны Ли будет представлять собой нечто иное вместо посыла по коридору налево.

— Ровно через год, капитан! — отозвался гигантский матрос, которому, судя по его виду, любой подкроватный Кракен был на один зуб. — Да и куда ж я денусь-то, — пробубнил вдогонку немного тише и с улыбкой Дей, лениво приводя свое тело в человеческий вид: незамысловатым движением, якобы потягиваясь, чтобы похрустеть костяшками, складывая все три пары рук в одну, и оставаясь так, сложив их затем на груди, упирая ягодицы в край стола.
— Тебе идет! — бодро подметил он, обратив внимание на новый импровизированный аксессуар в волосах у Ли и то, что она явно оценила помощь. Награды большей, чем счастливая улыбка на девичьем лице, Вера даже представить себе сейчас не мог – он обязательно вернется еще за этой улыбкой.

Едва ушей коснулось что-то про «замучаю» – Дарре снова стоило больших усилий не расхохотаться во весь голос. Это его-то? Замучить? Ну-ну, успехов всем желающим! Кому это удастся – смело может считать это жизненным достижением и рассчитывать на шоколадную медаль за мужество и талант!
— Ага. Кстати! — О, да. Ему пришла в голову безумная идея – можно легко догадаться по искрящемуся, намертво вцепившемуся в кружащего под потолком чешуйчатого приятеля, взгляду, что это было. — Ты когда-нибудь летала?
[icon]https://funkyimg.com/i/2ZvHC.jpg[/icon]