"Гнев - наша стихия, что означает: когда вы нас злите,
вы выбрасываете рыбу в море, где она себя прекрасно чувствует."
© девиз Баратеонов

"Эта подлая жизнь не раз и не два
Окунала меня в кровищу лицом.
Потому я давно не верю в слова,
И особенно – в сказки со счастливым концом.
Надо ладить с людьми! Проживёшь сто лет,
Не погибнув за некий свет впереди.
Четверть столько протянет сказавший "нет":
Уж его-то судьба навряд ли станет щадить!
Если выжил герой всему вопреки
И с победой пришёл в родительский дом,
Это – просто чтоб мы не сдохли с тоски,
Это – светлая сказка со счастливым концом.
Если прочь отступил пощадивший враг
Или честно сражается грудь на грудь –
Не смешите меня! Не бывало так,
Чтобы враг отказался ножик в спину воткнуть.
Если новый рассвет встаёт из-за крыш
И любовь обручальным сплелась кольцом,
Это – просто чтоб ты не плакал, малыш,
Это – добрая сказка со счастливым концом.
Если в гибельный миг прокричал "Держись!"
И собой заслонил подоспевший друг –
Это тоже всё бред, ибо учит жизнь:
Не примчатся друзья – им, как всегда, недосуг.
Но зачем этот бред не даёт прожить,
От несчастий чужих отводя лицо?..
А затем, чтоб другому помочь сложить
Рукотворную сказку со счастливым концом."
© Мария Семёнова

Холодный ветер нещадно хлестал по лицам стоящих шеренгой вдоль края крепостной стены бойцов, а тянущиеся по небу хмарно-серые облака предвещали непогоду. Война есть война, знай исполняй свой долг перед королём в любое время суток и при какой угодно погоде. Они понимали, что не смогут победить, слишком мало осталось защитников, и не этим штурмом - так следующим хлипкие остатки обороны непременно прорвут. И тогда всех, кто укрылся в этих стенах, в последнем доступном для нескольких десятков прибежище, ждёт гибель. Сюда не доносились ни стенания женщин, ни плач младенцев, ни стоны тех раненых, что ещё не успели отбыть в мир иной, но каждый воин внутренне ёжился, думая поневоле о том, какая чудовищная судьба предстоит беззащитным обывателям, когда мужчин сомнут и раздавят. Ну, да, одна из тех трагедий, о которых не напишут поэм, и вообще мало кто вспомнит уже даже всего через десять лет. Жертвы, чьи имена не войдут ни в одну летопись за их незначительностью. Мимолётный эпизод истории, невесомая песчинка на фоне вечности.
Это произошло как бы само собой. Ни один не сказал бы, что их побудило повернуться и взглянуть на невысокую хрупкую фигурку в плаще почти до самых пят, с капюшоном, надвинутым на лицо. Оружия у незнакомца при себе не было, и все подивились, что он тут забыл, не похож на оруженосца. Слуга? Посыльный?
Когда гость одним резким движением, будто освобождаясь из плена слишком тугого и душного кокона, сбросил плащ, многие поневоле ахнули. Девчонка! А волосы-то как горят, почти в буквальном смысле! И всё же кто она, и где забыла разум, если пришла в подобное место в неурочный час?
Признаться, Ярость всегда с подозрением относилась к историям о чудесных спасениях и счастливых концах. В жизни так не бывает. А, если и бывает, то лишь для того, чтобы потом взыскать с тех, кого выручили, такой непомерный долг, что иные, воя в голос, чуть ли не жалели, что выбрались из передряги, где их, по крайней мере, просто пришибли бы, а не выжимали все соки и ещё говорили, что как-то мало получилось наживаться. Так-то оно так. Но... Игнорировать дурное, когда ей по силам вывернуть расклад хоть наизнанку, Ярость отказывалась со всем недюжинным своим пылом. Пусть другие идут мимо, она не из лентяев и не из трусливых зайчишек!
- Что за хмурые, насупленные лица, словно вы похоронная процессия или, берите хуже, те, кого она сопровождает?! - весело и дерзко осведомилась Ярость, впериваясь в горе-армию пристальным и внимательным взглядом обжигающих глаз. - Вы ещё не померли! Дышите и шевелитесь, а, значит, не всё потеряно! Если у вас есть семьи и любимое дело, кроме битв и бряцанья железками - значит, вам есть, к чему возвращаться! Если нет - это отличный повод победить, найти себе и дом, и призвание, а то обидно, согласитесь, когда всё заканчивается, а, по сути, толком ничего хорошего и не было! Не смейте опускать руки! В этих руках не только ваше оружие, но и будущее! Ваше и тех, кто доверился вам!
- Я подвёл всех, кто у меня был, и пришёл, чтобы меня убили, - выдохнул кто-то, и Ярость тут же к нему подскочила.
- А они вам ещё дороги? Или всё, вам наплевать?
- Я... Всё бы отдал, чтобы остаться с ними. Но она... Видеть меня не хочет. Церковь не одобряет расторжение брака, но она делает всё, чтобы мы встречались как можно реже.
- О, да, понятно! И вместо решения проблемы вы, дяденька, сбежали, да ещё и малодушно настроились на смерть? - ехидно, колюче и более чем жёстко осведомилась Ярость. - Всех самоубийц и пораженцев я могу испепелить на месте прямо здесь и сейчас! - она вскинула обе ладони, в них плясало пламя. - Желающих прошу встать в очередь!
Все отпрянули назад, смотря на неё с суеверным ужасом. Ярость помнила похожее по тем временам, когда являлась молящимся о благополучном исходе сражения в ипостаси бога Ареса. Прекрасно! Они, похоже, пробуждаются и осознают положение, вовсе, на самом-то деле, не такое уж и плачевное. Смотреть на тяжёлые, набрякшие унылой массой тучи и ожидать, пока выглянет солнце, проще, потому что так устроена природа, но, когда та же дрянь сгущается в жизни - догадаться, что здесь работает то же самое, многим отчего-то гораздо сложнее. А они рассеются, ведь бесконечно чёрная полоса не тянется никогда! Иногда нужно встряхнуться и совершить рывок, иногда - посидеть спокойно и набраться сил, иногда - поменять обстановку, освежиться новым и непривычным, но выход непременно отыщется. Или его следует взять и сделать, лбом прошибить, нечего застревать в тупике и сетовать, что обречён.
- Так, похоже, никто не торопится навстречу быстрому финалу. Отлично! Значит, так! Подобрали дряблые обвисшие задницы и слушаем меня! - с торжествующей ухмылкой скомандовала Ярость.
- А ты вообще кто такая? Демон? - высказал кто-то версию дрожащим голосом.
Ярость звонко расхохоталась.
- А в прошлый раз меня обозвали валькирией! Было приятнее. Демон, пф, ещё чего! Я во много раз хуже! Меня зовут Гнев. Без переносных толкований. Реальный Гнев во плоти. Уяснили? Прошу любить и жаловать!

*** **** ****

Крепость выстояла. И снова. И снова. Воодушевлённые невесть чем защитники метали огненные копья и полыхающие стрелы. Швыряли огненные шары и лили кипящую смолу. На несчастных врагов нападали горящие ярчайшим заревом огромные хищные рыже-золотые птицы и даже однажды - дракон. Никто до скончания дней немногочисленных выживших так и не поверил им, мол, мало ли что привидится с перепугу, или, может, они выпили для повышения уровня отваги в жиденькой и бледной крови... Ну, кто в здравом рассудке поверит в некую выпрыгивающую из ниоткуда в самой гуще войска и так же внезапно исчезающую в никуда фурию, чья шевелюра - настоящий пожар, а на лице повергающей в трепет первобытной маской застыло выражение недоступной нормальному человеку свирепой радости? Фурию, голыми руками способную растерзать бойца, облачённого в полный доспех? Создающую озёра лавы под ногами за секунду или две? Это явно плод то ли алкогольного опьянения, то ли крупных проблем с головой.
Спустя десять дней им предложили договориться об условиях перемирия. Ярость настояла, что присоединится к группе тех, кого выбрали для обсуждения. Она как-то совершенно не могла расслабиться, чересчур остро предощущала подвох. Нервничала, мерила шагами комнату, где её поселили, кусала губы и пыталась просчитать варианты. За короткий срок она прониклась их судьбами, как родными. Жила среди них и клялась - убережёт, выведет на свет, сломает кривые стены всех ловушек обстоятельств.
Выдвинулись. С Богом, сказала бы Ярость, если бы не помнила точно - никого там, наверху, нет, а все религии - ловкая выдумка Веры.
Ветер трепал пёстрые стяги, будто обыкновенные тряпки. Под копытами коней хлюпала разжиженная почва. Промозгло, даже суть в оболочке зябнет. А у людей - душа... Да, нет загробного бытия, но о наличии у них души Ярость предпочитала мыслить положительно. Иначе контраст как-то невыносимо жесток, груб и до абсурда циничен. Как так, что одним всё, а другим - крохи, объедки, горсточка, как ничтожная подачка с барского стола? Противно. Они заслуживают во много, много, много раз лучшего... Впрочем, кто бы спрашивал. К прискорбию - явно не это мироздание.
Приняли их, впрочем, даже радушно. Улыбались и соблюдали вежливость.
Разговор протекал медленно и был, видимо, сложным и дипломатически запутанным. Ярость не понимала примерно половину затронутых пунктов, так что сидела, подперев обе щеки, и обозначала присутствие. Невыносимо, разумеется, скучая и вспоминая, насколько интереснее было, когда руководили такими же процессами парочка других воплощений, её близких товарищей и соратников. Уж они-то не давали разговору так вяло трепыхаться! Но увы, ничего не попишешь, случайное или не совсем стечение событий давно развело их в разные стороны.
Угрозу себе Ярость уловила как раз вовремя, чтобы шарахнуться прочь с траектории полёта метательного ножа. Увы, не вполне, и вместо сердца, куда целились, ей угодили в живот. Ярость зашипела сквозь зубы, падая на бок. Она чуяла глухую и отчаянную последнюю волю того, кто потерпел поражение, но вознамерился хотя бы избавиться от ведьмы, по вине которой их разгромили так вопиюще нечестно. Знакомые цвета трепыхались в нём, блёстки Искренности, осколки Гордости, шипы Упрямства, даже зачатки до боли родного серебра. Хорошо, что он не медиум, и зарядить лезвие не смог, так что повреждение - плёвое, но его, этого мальчишку, пусть и взрослого, но не расставшегося с идеалами, Ярости стало жаль на грани слёз. Его аура не прятала щедрых переливов эмоций. Бред, Ад, падающее на макушку небо - вот такое оказалось у него состояние. Их одолели магией, это уже не справедливая схватка, где обе стороны имеют в арсенале простые, земные, доступные разумению вещи, и такая игра - грязная... Кажется, он не обсудил данное решение с остальными. Зря. Теперь им всем не выбраться. Что жаль, ведь Ярость не выносила бессмысленное кровопролитие и пустую растрату столь невосполнимого сокровища, как чужие жизни. Она бы сама их пощадила, и проследила бы, чтоб никто иной тоже не тронул незадачливых захватчиков, и те убрались бы восвояси. Нет, она действительно расстроена, но тут ничего не исправить. И она не стремится сжечь и развеять невесомым прахом над морем своего недоубийцу, ведь читает его насквозь и разгадала мотивацию, даже отчасти разделяет. Жутко и обидно, до звона в ушах горько сдаваться непостижимой высшей силе, которую доселе считал религиозным вымыслом... Но преподнести ему подарок Ярость не готова. Ей пока не надоел нынешний образ.
Такое стремительное истребление противников Ярости редко доводилось видеть. Её отряд обволокла багровая пелена бешенства, спровоцированного тем, что ей причинили вред и повели себя вообще так вероломно и подло. Двое же кинулись к ней, упали рядом на колени, один приподнял её за плечи, второй взял за руку. Казалось, что они воспринимают это так, будто не оборонили богиню.
- Нет, не умирай... Ты же умеешь ворожить, да? Ты можешь исцелить себя? - молоденький совсем парень, и в нём распустила лепестки первая наивная влюблённость. Глупый, воплощение не даст тебе того, что необходимо вашему виду ни для создания уз, ни для продолжения рода.
Ярость небрежно вытащила кинжал, откинула в сторону и вскочила. В глазах ненадолго потемнело, но почти сразу прошло. Её рана зарастала сама собой, искрясь алым. Печаль, граничившая с началом длительной хандры, проходила, Ярость принудительно гнала ту прочь взашей, ведь чувствовала не вправе себе позволить распуститься при них.
Пропустить через себя в бешеном, безумном, круговертью хаоса и противоречий режущем темпе всё от и до - и отпустить за шаг до срыва. Возвратить прежнюю азартную и сияющую беспечность той, кто не останавливается и не оборачивается. Ради тех, кому ещё не сгинул в бездну написанного раз и навсегда прошлого шанс помочь.
Выручать одних за счёт ещё кого-то... Вроде бы, так и происходит естественный отбор. Это закон пищевой цепочки. Либо лев, либо антилопа. Либо паук, либо муха. Но... Чуть-чуть тоскливо. Всеобщего чуда не получилось. Не то, чтобы Ярость глубоко рассчитывала, не впервые в такое вмешивается, но глубоко внутри всё же робко надеялась, что спасти удастся больше. Ей не доставляло ни капли удовольствия и вообще казалось мелочным добивать поверженных. И плевать, что так логика подсказывает, ведь те, кто выбрался, превращаются в тех, кто алчет покарать за унизительное падение и утрату товарищей. Как мать Мстительности, Ярость, разумеется, не питала предрассудков к этой эмоции.
Смертные, похожие на факелы в ночи, так быстро прогорающие, но до того - совершающие потрясающие воображение подвиги и леденящие кровь преступления. Они завораживают, захватывают - даже с колокольни вечности, чешуйчатым золотым змеем свернувшейся вокруг планеты... Учить их жизни, однако, поздно, и Ярость воздержалась. Вместо этого она бодро сменила тему.
- Нет, ну, серьёзно, разве бы я дожила до преклонных лет своих, если бы меня было так легко прикончить? Да я бы каждый месяц так перерождалась, со мной постоянно что-то происходит! Вы лучше вот что учтите... - Ярость хлопнула в ладоши. - Я торт хочу в честь нашего триумфа! Со взбитыми сливками и марципанами!
- А это как выглядит?
Ярость запоздало вспомнила, что здесь, в мире людей, кулинарный прогресс до такого ещё не дошёл.
- Упс... Ну, хорошо, пошли, я покажу, как его готовить!

[icon]http://sd.uploads.ru/t/0Dfci.jpg[/icon]