Родственные связи:
-

Характер:
«Я и мой брат дебил», так можно одной фразой характеризовать Александра. В этой связке он именно брат таинственного «Я».
Будучи одиночкой всю свою жизнь, Алекс довольно замкнут, скептичен, язвителен, и имеет некоторые трудности с социализацией. Но общество людей ему не чуждо, и он искренне видит своё предназначение в спасении их душ от порождений Ада. Просто делает это на свой специфический лад.
Нельзя сказать, что Романо лишён чувства юмора, но зато он лишён тормозов и всякого уважения к чинам и соблюдению субординации.
Не подвергая сомнениям свою веру во Всеотца, Алекс искренне убеждён: Он вовсе не мелочный капризный ребёнок, которому нужно, чтоб все ходили по струнке и изображали из себя одно сплошное благо. Это попросту сделало бы мир, который Он сотворил, пресным и скучным. И чудеса Его проявляются именно разнообразием. Противоречиями. Выбором, дарованным всякой твари, живущей под небесами. Ошибками. Возможностью быть собой.
Потому сдерживать саркастические комментарии или тягу шутить над ближними своими Алекс даже не пытается.
На первый взгляд он создаёт впечатление довольно инфантильного мужчины, которому всё на свете безразлично. Ходит вразвалочку с отмороженным выражением лица, почти лишённым эмоций, от чего улыбка или огорчение выглядят в его исполнении гротескными и карикатурными. Отпускает комментарии везде, где посчитает нужным. Не стесняется в высказываниях и бранных словах.  Порой производит впечатление напрочь отбитого существа, лишённого инстинкта самосохранения.
По большей части это всё сформировавшиеся защитные реакции. За цинизмом, которым мужчина буквально тычет в окружающих, сокрыта истовая вера в Слово Божие и творения Его.
Романо не лишён сострадания, хоть и предпочитает его в форме практичности. Верит, что спасти можно даже самую пропащую душу, и что каждая душа достойна спасения. Идёт туда, где в нём нуждаются и делает своё дело, несмотря ни на что.
А сталкиваться приходилось и с оскорблениями, и с неверием, и с осуждением за методы и некорректное поведение, при идеально выполненной работе. На такие мелочи Александру плевать. Его дело Святая Молитва, а уж как она будет воспринята всем миром - дело десятое.
Некоторые умудряются всерьёз считать падре психопатом и фанатиком, некоторые умудряются видеть в его действиях злой умысел. Романо им охотно подыгрывает, оценив все плюсы такого положения.
Скука. Это та беда, что очень часто одолевает бывшего священника. Он может часами сидеть не подвижно и смотреть в потолок, или найти себе занятие в строительстве новых тоннелей для кротов, но мысленно может выть от скуки. Проявляется это в третировании всех, кто подвернётся под руку, и не всегда добрых или удачных шутках.
Романо старается принимать мир таким, какой он есть, и не менять его. На это есть воля Бога, а дело Алекса люди. Паства, нуждающаяся в слове и напутствии. Порой это слово должно быть матерным, что поделать.
При этом он очень любопытен и обожает совать нос не в своё дело, принимая посильное участие на «радость» окружающим. Иногда это даже оборачивается чем-то хорошим.
Александр привык, что он всегда один, и не привязывается к людям. В его сознании закрепилась нормой скоротечность людей сквозь  жизнь, и не то, чтоб мужчина расстраивался по этому поводу. Он попросту об этом не думает.
В отрочестве пытался разыскать свою биологическую неудачу, и потерпел поражение спустя полгода поисков: с тех пор махнул рукой и не пытался, решив для себя – оно того не стоит. Если его оставили в младенчестве на попечении Церкви – в том есть свой смысл. Иначе ведь он мог бы и не реализовать свой дар и не постичь предназначения в Его замысле.
В связи с этим, такое понятие как дружба обошло Романо стороной. Про любовные отношения с девушками тем более стоит помолчать: редкие контакты по пьяни, если долго нет работы и занять себя совсем уж нечем, вряд ли можно считать опытом отношений.  А со временем мужчина просто перестал задаваться этим вопросом, определив для себя приоритеты, в которых привязанности к отдельным личностям явно не стоят на первом месте.
С братьями и сёстрами тоже далеко не всегда может найти общий язык, ведь ведёт себя неподобающе для священнослужителя, пусть и бывшего.  Вот и остаётся простой принцип: дело спасает от любых душевных терзаний.
И не то, чтобы Алекс сомневался в людях – он просто от них ничего не ждёт. Но, он не сомневается в Боге, и в том, что вся его жизнь имеет какой-то смысл.
В быту Алекс довольно беспечен, но когда доходит до дела - в нём включается профессионал и священник. Он полностью берёт на себя ответственность за происходящее, даже если этого от него не требуется. Доходя до дела, включается и собранность и серьёзность. Именно тогда проявляется его навык красноречия и внутренний огонь, поддерживающий способности медиума.
Он будет лезть на рожон и грудью на амбразуру. Постарается проконтролировать действия всех, кто вокруг, и не дать случиться беде тем, кто явился с ним. Это были бы не только дополнительные, никому не нужные жертвы, но и задело бы его профессиональную гордость. Очень щепетилен и скрупулёзен ровно до того момента, пока не будет поставлена последняя точка. 

Биография:
Александр - католический священник, лишённый сана и права вести паству. Он родился в Италии, в Сиракузах. Его родителями были ветреная молодая итальянка, желавшая взять от жизни как можно больше, и заезжий американец, с которым у Франчески и закрутился краткосрочный роман.
Девушка залетела и не абортировалась только из страха перед Адом, который ей неминуемо светил при совершении детоубийства. Выносила ребёнка, родила и оставила в больнице. Потом Франческа исчезла. Власти найти её не пытались, но впоследствии пытался разыскать Александр, наречённый в честь покойного деда. У парня ничего не вышло. Всё что удалось узнать: молодая горе-мать покупала билет в Барселону, а оттуда, через три года, уехала в Тайланд. На этом след единственного живого (возможно) родственника оборвался.
Александр вырос в приюте при католическом храме, и в Вере и Господе нашёл смысл своего существования. При всём не самом приятном, а порой и отвратительном характере, отталкивающем людей, Александр верит и желает человечеству спасения.
Он хорошо учится, много читает, проводя большую часть свободного времени в храмовых библиотеках, изучая древние манускрипты. По итогу своего обучения, молодого священника направляют справляться со сложными случаями экзорцизма именем Рима и Папы.
В 15ть лет в юном и прилежном, обладающим отвратительной для человека церковного репутацией, послушнике проявились первые серьёзные  способности к экзорцизму.
Сложный случай произошёл в их городке, и справляться с ним, по роковой случайности, пришлось именно Алексу, так как одержимый стал очень буйным и опасным.
Изначально Александру требовалось лишь проследить за человеком, пока кто-нибудь из священнослужителей не придёт, но когда у того начались судороги и пошла пена изо рта, а вызывать скорую его уж слишком набожная семья отказалась, Алекс принялся действовать.
Отчасти – с перепугу. Он крайне редко предавался сомнениям в Боге, и истово веровал в силу Его. А ещё обладал честолюбием и тягой показать себя, подкреплённые багажом скрупулезно собранных знаний. Тогда он и взялся проводить обряд самостоятельно, почувствовав внутренний подъём. Ни  с чем не сравнимое чувство, дарующее уверенность, что тебе всё по плечу.
Именно этот испуг, впечатления и вера в Господа  спровоцировали в нём пробуждение способностей медиума. Обряд прошёл как по маслу, когда распятие в руках послушника засветилось золотистым светом – одержимый затих.
Сам Александр свалился без чувств, израсходовав много сил, а когда очнулся, рядом с ним уже был священник и сестра-настоятельница, которые и поведали Алексу, каким  сильным даром его наделил Господь.
Одержимый полностью избавился от стороннего влияния, и ничего из происходившего с ним во время припадка не помнил. Его родственники, присутствовавшие при свершении обряда, были уверены, что стали свидетелями чуда, о чём и рассказали прибывшим церковникам.
Вера Александра в дело, которым он занимается, стала сильнее, а за его обучение взялся лично отец Антоний – считавшийся лучшим экорцистом Ватикана. Под руководством падре и с началом практики – способности Романо крепли. Он учился управлять энергией, хотя и не понимал, что на самом деле является медиумом.
Спустя год, когда пришлось изгонять Дьявола из маленькой девочки, в парне проснулись и целительские способности, позволившие предотвратить аноксию малышки.
Имя Александа Романо стало хорошо известно в Ватикане, навыки широко востребованы и за это даже прощают врождённую вредность и полное несоблюдение субординации, из неё вытекающее. Казалось бы, чего желать.
Так продолжается четыре года, пока с Романо не случаются опустошённые.
Обычная английская деревенька. Обычные люди. И совершенно необычный случай.
В доме, привязанным к кровати, Алекс находит опустошённого, с которым ничего не может поделать. Присутствие рядом с ним угнетает его, уже долгое время безотказная молитва не действует, и мужчина принимает решение: этого человека милосердней убить.
Именно тогда, произнеся молитву Покаяния и попросив за одержимого, Алекс сумел зажечь крест голубоватым огнём, что и принял за знак одобрения свыше.
Вот только Ватикан такой затеи не оценил. Случай с горем пополам замяли, а Романо отстранили от службы.
Церковь отстранила. Сам мужчина отстраняться не планировал, и занялся всё тем же, только на частной основе. Пришлось брать деньги за сеансы, чтоб как-то прожить самому, иметь возможность добираться до нуждающихся в его помощи. Этим и занят по сей день.

Способности, таланты и умения: медиум
Цвета энергии:
Золотой, голубоватый.
Основное оружие:
Молитва, кинжал (серебряный крест, из нижней част которого, при нажатии на кнопку, выдвигается тонкое прочное лезвие в три ладони).
Остальное:
Владеет рукопашным боем.
Обладатель чёткой дикции. Знает английский, итальянский и латынь.
Талант медиума проявляется у него, в основном, через веру.

Экзорцизм - при помощи молитвы, в которую вложена энергия, Александр может внушать одержимым что они были избавлены от беса, и те возвращаются к прежней жизни. Что это, настоящее изгнание, настоящих бесов или просто эффект энергии, основанный на исцелении психических расстройств, Александр не знает и не думает об этом. Он верит в силу Слова Божия, и ему этого достаточно. Он видит что это работает - и ему этого достаточно.

Исцеление - по тому же принципу, и лишь несильных повреждений. Серьёзно пострадавшего Алекс может продержать разве что до приезда скорой. Может залечить ушиб. Остановить кровь из не слишком глубокой раны. Перелом уже не излечит, но может облегчить боль.

Клинок божий - используется в основном, в случае с опустошёнными, если те вдруг ему попадаются. Для Александра они - пропащие души. Те, кого уже не спасти, но можно даровать покой. При использовании абилки лезвие кинжала загорается синим огнём, дополнительно охватывающим противника при нанесении повреждения.

Пробный пост:

Встреча с опустошённым

Пробирающийся под одежду опустошающий холод Александр почувствовал за несколько метров от домика. Этот тревожный симптом, легко связывающийся с сырой погодой, настораживал, заранее вселяя нехорошее предчувствие и уверенность - в этот раз легко не будет.
У домика на отшибе деревкни его ждало двое коренастых мужчин, вызвавшихся добровольцами, если вдруг понадобиться помочь. Как только они увидели экзорциста, на их лицах отразилось ничем неприкрытое разочарование.
- П-падре? Мы ждали священника... - Растерянный низкий голос приветствовал Романо, пока второй, менее дружелюбный, выступил вперёд, преграждая путь.

- А явился я. Или у вас есть кандидатуры получше? - Голос Алекса звучит флегматично и лениво, пока равнодушный взгляд осматривает лица предполагаемых помощников. - Кыш с дороги, дитя Божие. Или хочешь поменяться со мной местами? Тогда я пошёл, чего зря время терять. - Не дожидаясь ответа, Романо легонько щёлкнул преградившего путь по носу, и пока тот оторопело пучит глаза, ныряет ему под руку, юркнув в приоткрытую дверь.

- In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen. - И без того тихий голос падре глушиться самими стенами комнаты, а ведь Александр прошёл только в сени. Дохнуло холодом и тоской. Звуки как будто резко прикрутили, а свет, пробивающийся в грязные окна, посерел. Даже краски выцветали в этом доме, вызывая дрожь и неминуемо напоминая о Чистилище, в котором почти наверняка окажется Романо. Мужчина осеняет себя крестным знаменем как раз в тот момент, когда опомнившиеся селяне входят в дом, замирая на пороге.
- Ведите себя тихо, беспрекословно выполняйте всё, что я вам скажу. Что бы вы не увидели - не поддавайтесь панике и не мешайте мне. Обряд нельзя прерывать. - Интонации Романо, меньше всего похожего на священнослужителя, становятся стальными, не терпящими пререканий, а взгляд ужесточается. Он уже догадывается, с чем ему придётся столкнуться, подтверждая ранее испытанное предчувствие, и это совсем ему не нравится.
Порой одержимые вели сея очень страшно, выгибаясь во все стороны, или начиная говорить на мёртвых языках. Не хватало, чтоб подобное представление всё испортило.

Он уже видел такое. Испытывал это чувство безысходности и пронизывающего липкого холода, вязкой субстанцией распространяющееся по жилам. От него, кажется, выгорало всё вокруг, и, что ещё хуже, внутри. Огонь, который всегда вёл - начинал тускнеть. Австрийцы тоже поникли, растеряв всякий запал выяснять отношения и только вяло кивнули.
Это было плохо. Отбирать чью-то жизнь Романо совсем не в удовольствие, но порой этого не избежать. Лучше так, чем обречь душу на заточение в лапах Нечистого.

- Идём. - В руке Александра блеснуло серебряное распятие. В другой была библия и свисающие, зажатые пальцами чётки. Медлить он не хотел. Чем меньше времени будет потеряно, тем лучше, и, может, есть ещё шанс спасти этого человека.

Одержимый зарычал и дёрнулся, стоило твоим мужчинам вступить в темноту комнаты, в которой он был заперт. Тут не было окон. Никакой техники. Никаких предметов мебели. Даже путь себе приходилось освещать факелом, по старинке, словно бы они вернулись в позабытое средневековье.
Этот человек, чью душу поглотила Тьма, и был распространением серости. Он тянулся к людям, ведомый их возможность чувствовать, желая их, пугая их.

- Sub tuum praesidium confugimus.. - Шепча отрывок молитвы, Александр с размаха бьёт одержимого распятием, и делает подсечку, чтоб тот упал. - Быстро, возьми его под руки и не отпускай, ну!!
«Целебный» тычок крестом под рёбра стимулируют одного из деревенских, и тот, сопротивляясь апатии, делает что велено, благо одержимый не отличается выдающимся телосложением. Второй держит факел, давая свет. Александр снова крестится, с лёгким отвращением и решимостью на лице начиная действовать.

-Exorcizamus te, omnis immundus spiritus omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica. - Когда Александр принимается по памяти повторять содержание псалма, призванного изгнать демона из Одержимого, он чувствует себя лучше. Тёплый жар в груди снова вспыхивает, и хоть мужчина, над которым проводится обряд, от этого только сильнее задёргался, создавая визуальный эффект, рвясь навстречу энергии Веры, в душе Александра становится легче.
Он говорит быстрее, видя как распятие охватывает едва заметное свечение, не способное разгореться из-за влиянии Опустошённого. Сдерживает порыв шарахнуться в бок, когда одержимый всё-таки вырывается, бросаясь на него.
Распятие от души припечатывается о лоб мужчины, оставляя на нём лёгкий след и пригвождая к полу. Тот получает свою энергию, столь удачно расходуемую Александром сейчас, а падре чувствует - дело плохо. К концу текста ничего не происходит, а силы отнюдь не безграничны.

- Господь Всемилостивый, помоги и направь мою руку. Даруй этому грешнику успокоение. Михаил, первейший из Ангелов, Защитник и Покровитель, обрати взгляд на раба своего! Ай, твою мать, тварь!!!
Они все оказываются в кромешной темноте и тишине. Что второй селянин сделал с факелом непонятно, но они остались без света наедине с порождением Сатаны, занявшим человеческое тело.
- К стенам, живо. И  ты, заткнись. - Реплика бросается зло, в ответ на крик откуда-то слева. Дело было плохо, и не только потому, что они оказались в критической ситуации.
Александр знал и ранее, но не мог не попробовать. Однако обряд не работал. Нужно было переходить к жестким мерам, пока кто-то из двоих увальней, ещё и так легко подверженных влиянию Нечистого, не пострадал.

- Тебе не смутить нашу веру, Сатана. Я ИЗГОНЯЮ ТЕБЯ! Domine expuere!!! - Злость на Лукавого наполняет душу экзорциста, смешиваясь с верой, от чего распятие само собой загорается синим. Александр видит в этом знак, больше не медля. И совесть его не будет мучить за эту смерть, потому что он уверен, знает - человека уже не спасти, но можно ещё помочь ему обрести покой в Благе Его. Один рывок и несколько ударов выдвинувшимся лезвием кинжала заставляют опустошённого замолчать навсегда, бесформенной кучей падая на пол. Пламя от порезов в считанные секунды распространяется по телу, охватывая его, выжигая изнутри но не повреждая плоти, от чего глаза покойника светятся. А потом снова становится темно, только через эту темноту пробиваются звуки. Ничего больше не глушит их, и слабый свет струится из-под двери.

- Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Requiestcant in pace. Amen. Нужно похоронить его. - На этих словах Александр распахивает дверь, выходя. Он чувствует, как кровь стучит в висках и жар креста в руке. Слышит приглушённые ругательства ещё не очухавшихся молодцев, потихоньку отлипающих от пола и вспоминающих как ходить. Похоже, если до этого они и сомневались в своей вере, сегодня церковь обрела ещё двоих преданных адептов.
Сегодня тут свершилось благое дело, как его потом ни назовут люди. Этот человек уже не был собой. Он тонул во тьме, а сейчас обрёл покой.