Это место напоминало Ярости Верхний Предел - как талантливая картина может напоминать пейзаж, с которого она написана. Правда, здесь было гораздо тише и спокойнее, чем в обители воплощений с её чересчур сочными красками, вечной какофонией звуков, режуще ярким светом, бьющим прямо в глаза, и хаосом ароматов, изумительно приятных по отдельности, но уж никак не все сразу и не в таком количестве... Во всяком случае, так запомнила Верхний Предел она. Давненько ей не доводилось там бывать - суровый вердикт Справедливости не оставлял ей ни шанса. Ярость помнила свои растерянность, оглушённость, шок, непонимание. Она не смогла сдержать слёз, ощущая себя самым беспомощным и жалким существом в мире. Ярость не привыкла видеть Джей такой и не знала, куда ей девать себя, как поступать дальше. В ней даже не нашлось сил спорить, так велико оказалось потрясение, как если бы её разом выпили, оставив лишь пустую оболочку. Она просто развернулась и побрела прочь, глотая рыдания, понурившись и ссутулив плечи. Ничего больше не хотелось, отвращение к себе и стыд перед Джей захлёстывали её с головой. Она заслужила наказание за то, что испортила такую красоту. Джей ещё мягко с ней обошлась, и, понимая это, Ярость не посмела возразить. Дар речи взял и пропал. Ей было очень плохо и очень страшно. Она так на казни и то не боялась Судьи, а тут... Её захлестнул ужас, Ярость трясло от мысли, что она перешла черту, и Джей её не простит и отныне не подпустит к себе близко. Расстаться по приговору с жизнью - чепуха и мелочь, утратить же с трудом завоёванные, как ей казалось, крупицы доверия Джей - невыносимо.
Но это случилось уже довольно давно. Рана не исчезла совсем, но подзатянулась, и уже не болела так мучительно, а лишь слегка саднила. Ярость внушала себе, что ей безразлично. Что она ничего не потеряла в этом скучном Верхнем Пределе, настолько правильном и идеальном, что аж зубы сводило. Да, всё верно - но Ярость оставила там больше, чем приятные воспоминания и пару уголков, где ей нравилось бывать. Отсутствие доступа в Верхний Предел мешало ей исполнять её долг защитницы и хранительницы... Долг, который у неё и появился благодаря Джей. Тогда, перед пожирающим звёзды холодным палачом, требовался одновременно и заступник-щит, и боец-меч. Гнев, пылающий, ослепительный, способный кого угодно смутить и остановить интуитивной убеждённостью в своей правоте. Даже палач дрогнул, и что-то в нём изменилось навсегда. Гнев, агрессия, пламенная страсть отстаивать своё до конца - нормальная реакция на опасность.
А теперь Ярость нашла на Земле место, так похожее на то, чего её лишили, что это не могло не тронуть её до слёз - нежности, облегчения и счастья. Здесь даже жила одна из её семьи. Ярости так не хватало порой возможности позаботиться о ком-то... Она помогала немного иначе, чем те воплощения, которым это было, если можно так выразиться, по должности положено. Нет, разумеется, это не работа, а всего лишь выражение того, что и кто они есть.
Земной рай, в отличие от Верхнего Предела, был во всех отношениях более тусклым, и цвета, и запахи были как бы приглушены - но подобное отличие шло, скорее, лишь в плюс. Пропали крикливость, аляповатость, навязчивость. Безо всяких преувеличений Верхний Предел имел абсолютно всё - и это всё навалили в огромную бесформенную кучу. Чересчур пышно и богато, в таком количестве оно становится вопиюще безвкусным и вульгарным - чего и ожидалось от места, вылепленого столь разношёрстной компанией, каждый представитель которой тянул в свою сторону. Конечно же, они регулярно ссорились, спорили, и вот, однажды, во время такого скандала Ярость полыхнула, переборщив с мощностью. Потом сама бы охотно сквозь землю провалилась - да поздно каяться. Хотя, если бы она попросила прощения - пустили бы её обратно? Что-то не позволяло ей взглянуть Джей в глаза, покаяться и умолять отменить наказание. Застревало поперёк горла, и всё. Ярость не была готова унижаться. А ещё она невыносимо стеснялась Джей в некоторых моментах. Она обожала Справедливость, но была твёрдо, непоколебимо убеждена, что это невзаимно, и так останется до скончания эпох. Обнаглеть и ждать от той, что она согласится пренебречь своими прямыми обязанностями?! Ярость ещё не до такой степени спятила!
Зато тут на её ноющую душу прямо-таки бальзам проливался. Ярость бы поселилась тут. Ненадолго, конечно, нетерпеливая и гиперактивная натура постоянно влекла её навстречу новым впечатлениям и открытиям... Но она может провести здесь год. Для воплощения год - ничто, не стоящая внимания мелочь. В кои-то веки подумать не о других, а о себе? Почему бы и нет! Гулять, есть всякие вкусности домашнего приготовления, изредка навещать Желание и болтать с ней. Они же сёстры, и у них наконец-то появился шанс реально сблизиться.

[icon]http://sg.uploads.ru/t/D0IFO.jpg[/icon]

Ярость не шла через деревню, а потому сначала разминулась с Желанием. Не меньше сестры она не хотела показываться на глаза. Её запомнят, начнут задавать ненужные вопросы, и, возможно, она этим усложнит сестрёнке повседневный быт. Ломать стену она, конечно, не стала, но открыла крохотные Врата прямо в центр храма.
И Желания там не оказалось.
О, вот оно как, сестрёнка решила поиграть в прятки? Какая прелесть, Ярость давненько уже не участвовала в таких невинных маленьких забавах! Даже немного обидно, что её редко приглашают... Неужто думают, что она не "снизойдёт до таких детских глупостей"? Ха, в ней ещё осталось достаточно детства и беззаботности для того, чтобы наслаждаться и ещё большей ерундой! Что же, Ярость принимает условия и с азартом подхватывает мысль, существующую, возможно, лишь у неё в голове, но оттого не менее правдоподобную. Она, полностью войдя в роль заблудившейся девушки-подростка, хотя её огненно-красная аура не позволяла перепутать Ярость ни с человеком, ни с другим воплощением, с чуть приоткрытым от изумления и восхищения ртом обошла маленький храм. Хотя её собственные храмы страшного кровожадного Ареса в Греции и повелевающего бешенством жаркой пустыни Сета - в Египте были ничем не хуже, даже куда как побольше, и убранство побогаче, Ярость и не думала этим кичиться. Не её ведь заслуга, а Веры, по щедрости душевной создавшей для неё несколько религиозных культов по всему миру. Ярость бы даже сказала, что та, видимо, чрезмерно увлёкшись, слегка переборщила - ни одно из её воплощений не было таким, каким его нарисовали себе люди. Ей быстро становилось некомфортно и неловко среди тех, кто полагал, будто угодить "великому и ужасному" можно, исключительно устроив масштабную резню. Тьфу, это неизбежно отражалось на репутации Ярости, и, естественно, не могло прийтись ей по вкусу. Проклятье, какие только мерзости они не оправдывали её влиянием на их рассудок! Они выворачивали всё, чему она пыталась их научить, наизнанку! Агрессия приемлема, если вы отстаиваете убеждения или то, что любите - говорила она. Они устраивали "священные походы" против "еретиков" за ту или иную идею. Лучшая защита - нападение, утверждали они и набрасывались на тех, кто даже не начинал хотеть им зла, первыми. Почему бы не отобрать имущество соседа, ведь я распоряжусь им с большей пользой, а у него оно без дела пропадает и пылится - думали эти несчастные. А Ярость чуть не выла в голос от подобной трактовки её эмоции... Однако, Ярость принимала подарки Веры, так ни разу и не найдя в себе решимости отказать. Да и зачем? Людям нравится кому-то молиться, их успокаивает и утешает это наивное упование, что за ними кто-то наблюдает свыше и может вмешаться, когда всё идёт плохо... Здесь же, кажется, Желание постаралась сама, причём её действительно уважали, потому что она заслужила это своими помощью и заботой, а не нагадала силой воплощения. Разумеется, любой труд достоин быть оценённым, особенно труд во благо других. Иные бы сардонически расхохотались, услышав от неё заявление в подобном духе. Не она ли, мол, втаптывает этот самый труд в грязь с завидной регулярностью? Многие считали Ярость разрушительницей, губящей чужие судьбы, портящей душевный покой и превращающей его в жуткую мрачную клоаку с монстрами, ломающей семьи... Да, в её природе была такая черта, но Ярость не состояла из неё лишь одной. И она предпочитала хранить, отгоняя от других зло, а не самой выступать в качестве этого зла.
Наконец, закончив осматривать уютное и милое, на её вкус, местечко, Ярость просияла улыбкой и, положив на видное место корзинку с печеньем и сладостями, которые испекла сама, громко позвала:
- Ну же, сестрёнка, моя хорошая, выходи! Дай мне тебя обнять! Мы так давно не виделись!
Из корзинки шёл вкусный запах свежей выпечки. При ближайшем рассмотрении также можно было заметить, что Ярость принарядилась перед этой встречей, сочинив себе лучшее платье, на какое ей хватило фантазии. Насыщенно-красное, конечно же. В нём Ярость напоминала живой и весёлый пожар, прыгающий повсюду и рассыпающий искры, но совершенно безвредный, даже дружественный. Испепеляющая злость, мрачная и тёмная, в представлении тысяч и тысяч смертных, в такой нежной и хрупкой оболочке... Да, это лишь до тех пор, пока её не взбесить, а тогда Ярость сполна оправдывала своё имя. Военачальник, ведущий грозные ряды бойцов в сражение. Тот, кто в одиночку мог воодушевить даже мирных обывателей броситься на превосходящего мощью, числом и опытом противника - и победить. Ярость привыкла быть этим - и очень устала от него. Наверно, поэтому она и стала юной девочкой, если говорить по внешности - как будто вообще никогда не державшей в руках оружие. Она хотела, чтобы её воспринимали так, не вспоминая, что она способна как создать, так и уничтожить армию за минуту.
И в тот самый момент, когда Ярость позвала, она догадалась выглянуть через "парадный" вход. Обнаружив Желание там, Ярость напрыгнула на неё с восторжённым, истинно девчоночьим визгом, и обхватила крепко-крепко обеими руками.
- О, так вот ты где! А я тебе покушать принесла! - гордо сообщила она. - Пойдём скорее, пока оно свежее и вкусное!
Она ничуть не смущалась ни за наглость своего вторжения на чужую территорию, ни за допущенную оплошность, по вине которой не сразу обнаружила сестру.

[icon]http://sg.uploads.ru/t/D0IFO.jpg[/icon]

Когда Ярость отдавалась своему приподнятому настроению, по самую макушку окуналась в сиюсекундный порыв - никто бы не сумел её унять, даже связав по рукам и ногам и запихнув в клетку. Она бы, разумеется, при этом голосила и брыкалась. По-детски непосредственная, энергичная, иногда чуть ли не чрезмерно восторжённая хранительница пламени полыхала и сыпала искрами радости и восторга, заражая - или раздражая, - всех окружающих. Взывать к её здравому смыслу было совершенно бесполезно, пытаться остудить - тем более. Ярость жила нараспашку, и её внутренний огонь щедро хлестал во все стороны, согревая одних и испепеляя дотла других. Она как будто бы совсем ничего и никогда не боялась и не стеснялась. И решительно не понимала, как её могут отвергнуть, если она от чистого сердца хочет дарить добро и счастье. Это в ней с юных лет ничуть не изменилось. А ведь уже далеко не первое воплощение, но Ярость даже не начинала думать о том, чтобы хоть немного остепениться. Ещё чего, это получится уже вовсе не она! Да и зачем меняться? Расточая улыбки даже по дюжине в минуту, она не обеднеет.
- Я просто пришла угостить тебя и немного поболтать! Мне сккуууучно! - протянула Ярость, на последнем слове перейдя к тону избалованной принцессы, которую очень плохо развлекает придворная челядь. - Да и нравится мне здесь, в этих краях... Мало кто почему-то верит, что я люблю из природы что-то, кроме вулканов! Это даже обидно!
Да, Ярость обожала вулканы, они успокаивали её в спящем виде, а вид извержений - подбадривал. Её завораживала и непреодолимо влекла свободная стихия, размах, дикость, необузданность и безнаказанность. Хотя сама Ярость вовсе не считала, что в мире не нужны закон и порядок, природные явления, не нуждавшиеся ни в первом, ни во втором, всегда интересовали её и даже вызывали лёгкую зависть. Она - прямое дитя этой свирепой и страстной вольницы, и в миг, когда Ярость сделала первый шаг по планете, она осознавала себя как всесокрушающую мощь. Это лишь много позже она поняла, что и её есть, кому обуздать. Да, остановить - но не сломать, и наказанию Джей этого тоже не удастся! Ярость, не лишённая толики здравого смысла, соглашалась, что кара постигла её вполне заслуженно, но не была уверена, равновесна ли та проступку. Прежде Ярость вообще не думала, что воплощение реально не пустить в Верхний Предел, доступ туда ей казался ещё более естественным и простым, чем дыхание. Новый опыт вышел ошеломляющим - и она чувствовала себя разбитой, лишённой опоры, ведь то, что ей казалось незыблемым, на поверку вышло хрупким, как стекло. Неужели Джей не понимает, что Ярость никак не контролирует некоторые вещи, и что требовать от неё спокойствия и сдержанности - всё равно что тушить пожар керосином?! Или какого поведения от неё ожидали?! Объяснили бы хоть! А то выкинули, как нашкодившего котёнка или мышь-воровку, да и весь разговор.
- Сестрёнка, пожалуйста, расскажи мне о своей жизни! Почему ты сидишь здесь безвылазно и такая тихая? Тебя правда это устраивает?
Да, Желание по её меркам вела себя тихо, даже чересчур, Ярость привыкла к более шумным родственничкам. Вот, творцы-близнецы, например, вдвоём справляются как целая армия. Чем, кстати, здорово действуют на нервы, но такова уж их суть, ничего не попишешь, увы. Если они покорно сядут в уголке тише воды, ниже травы - она решит, что ребята заболели, и глубоко обеспокоится, ведь их оптимизм всегда восхищал её тоже. Кто-то, в конце концов, обязан вести себя как дурак, у которого бесконечный праздник, разряжая чрезмерно напряжённую и драматичную без него атмосферу. Поэтому Ярость бодро сыпала вопросами, широко и лучезарно улыбаясь, бурной жестикуляцией, подпрыгивающим шагом и при каждом резком повороте головы - взмахами забранных в хвост длинных волос напоминая резвящегося рыжего бельчонка. Её глаза горели, а от тела исходил жар, обычный для любых её волнений - Ярость была в буквальном смысле очень горячей девушкой, и температура воздуха непосредственно вокруг неё всегда зависела от эмоционального состояния, так проявлялась её истинная суть - первородный огонь. Искра, чей свет однажды вдруг брызнул в пустоту. Импульс, что помог возникнуть всему сущему. Этого бы хватило, чтобы растопить самую грандиозную вечную мерзлоту раз этак миллион. Правла, после этого от самой Ярости вряд ли бы что-нибудь осталось, она бы выложила себя во внешний мир всю, до последней капли.

[icon]http://sg.uploads.ru/t/D0IFO.jpg[/icon]

Будучи образцом для подражания любой непоседы и егозы этого мира, Ярость не понимала, как можно всерьёз оставаться на одном и том же месте хоть сколько-нибудь долго. Как она ни старалась - у неё не получалось. Задница звала навстречу таинственному и непознанному, в пятках свербело, а челюсти сводило от зевоты, навеянной однообразием серой повседневности. Она не умела довольствоваться малым и всегда стремилась получить всё и сразу. Тем не менее, ни к чему принуждать Желание Ярость не планировала, ведь вкус и радость победы обесцениваются, если их просто заказать - и всё исполнится по волшебству. Рыжая бестия любила всего достигать сама, как бы долго и упорно ни пришлось ей трудиться. Ей хватало личного желания, толкавшего её на новые и новые выходки, спасибо. Гнев - то, что раскаляет желания человека, даёт понять, как подойти к их реализации. Гнев - их стимул добиваться своего любой ценой. И отстаивать эти стремления перед всеми теми, кто обесценивает их и пытается отменить. Без Гнева люди бы ждали, что их желания и мечты свалятся на них, словно священая манна с облаков. Но эгоцентричные насыщенные небожители не делятся амброзией. Ты хочешь - ты и определяешь, как получить заветное. Никто не снизойдёт до того, чтобы положить тебе всё в рот. А вот пощёчин надавать могут, никто, кроме альтруистов и мазохистов, не в восторге, когда ему садятся на шею и свешивают ножки. К которой из этих категорий принадлежит Желание? Она посвятила себя людям добровольно и без видимой боли, но, с другой стороны, нотку какой-то беспомощности или чего-то похожего Ярость уловила в некоторых фразах сестры. И для неё это смахивало на то, чтобы с размаху случайно наступить на таракана босой ногой.
- Ты зависишь от них? Да, возможно, только ты ведь не обязана исполнять всё, что они попросят. Тебе ни к чему подчиняться другим, ты сама определяешь свою жизнь. Ты выбираешь, какой тебе быть, а не они или кто-то другой! - Ярость говорила со всей импульсивностью, выкладывая точно то, что думала. - Никто не изменит тебя, если ты сама не захочешь. Право определять будущее - целиком в наших руках. И уж поверь, если ты не научишься полностью обеспечивать себя, ни на кого не оглядываясь и не воспринимая близко к сердцу ни хвалу, ни хулу - рано или поздно тебя проглотят и ещё скажут, что им невкусно. Запомни, сестра - армия полных религиозного благоговения почитателей так же легко забросает тебя камнями до смерти, стоит лишь тебе прекратить им потакать.
Ярость зло стиснула зубы, но её негатив был направлен не против Желания, а против тех, кто предпочитает плыть по течению, не напрягаясь и ни за что не борясь. Да, не каждый обязан кидаться грудью на амбразуру, но путь наименьшего сопротивления - это путь мёртвой рыбины, у которой уже не шевелятся хвост и плавники. Ярость терпеть не могла тех, кто перекладывает всю вину за то, что с ними происходит, на кого угодно, вместо того, чтобы отвечать за себя и свои поступки. Трясло и тошнило её от них, бесхребетных тряпок, и она глубоко надеялась, что с Желанием ошиблась, и та не из их числа. Да, бывает, что обстоятельства складываются сами, и их не изменить, но так происходит гораздо реже, чем кажется. Ярость была склонна полагать, что поправить можно даже очень паршивую и тупиковую ситуацию, если как следует поразмыслить над способом и не лениться. Те, кто просто сидит и ноет, что реальность против них, а на одной с ними стороне никого нет, её раздражали. А чем, чёрт побери, они привлекли союзников? И как мотивировали не бросить на полдороге, разочаровавшись в том, кто провозгласил себя якобы лидером, а на деле и с выпасом баранов не справился бы? Как, в конце концов, не выглядеть бездарностью и пустозвоном? Ха! Перебирать все альтернативы, пока одна из них не принесёт плоды! Некоторые ищут не средство решить проблему, а повод попричитать над ней. А какова Желание? Ярость не знала, они не водили настолько близкую дружбу никогда, хотя Ярость и относилась к сестре всегда очень положительно. Ярости просто физически никак бы не хватило, чтобы сблизиться со всеми без исключения, так что приходилось выбирать и от чего-то отказываться. Ей нравилось наблюдать за ростом и развитием других воплощений, за переменами в них и за взаимодействиями в семье. Они казались ей... прекрасными. Да, прекрасными. И она верила в единство, в прочность их родственных уз. Ярость, бьющий в небеса дикий костёр, вечное рвение и напор тайфуна.
- Даже если я сейчас что-то такое говорю тебе - ты вправе не позволять мне никак давить на тебя. И вообще не слушать меня. Выбор всегда за тобой, даже если это выбор быть слабой и ведомой. Я даже не смогу осуждать тебя за это, потому что не моё дело лезть и перекраивать кого-то в угоду себе.
Она сама ненавидела всех, кто рвался вещать ей о том, что дозволено, а что - нет, позволяя подобное лишь паре воплощений. Остальные получали бурную и не всегда цензурную отповедь.
Глаза напротив - что за чувства в них плещутся? И какой сама Ярость отражается там? Какой Желание воспринимает её? Воодущевляющей, пугающей, странной или просто глупой? В любом случае Ярость не была никому рабыней и мало тревожилась о том, за кого её принимают люди. Её достаточно считали и богами, и богинями, и нечистой, враждебной всему живому силой. Она переела и поклонения, и проклятий. Достаточно с неё. И она не поменялась бы с Желанием местами, если бы ей предложили.

[icon]http://sg.uploads.ru/t/D0IFO.jpg[/icon]

Напряжение, повисшее было между столь разными и вряд ли способными сполна понять друг друга воплощениями, моментально улетучилось, едва лишь Желание сменила тему. Ярость расслабилась, укорив себя за то, что пустилась в поучения, тогда как сама терпеть не может выслушивать чужие рекомендации о том, как ей жить. Ярость вполне честно полагала, что каждый сам вправе обманываться, сколько влезет, наступать в одни и те же капканы и вообще всячески профукивать свою жизнь. У неё были весьма дурные предчувствия на тему того, что ожидает Желание, если та слишком расслабится и сверх меры подпустит к себе людей, но, во-первых, не ей решать, как с этим быть, даже если что-то и случится, потому что её никто не приглашал вмешаться, а, во-вторых, как знать, вдруг пронесёт? Не исключено, что она, Ярость, просто стала отчего-то рассуждать как законченная пессимистка. Впрочем, почему же "отчего-то"? Она попросту уже не раз получила от смертных по самое не балуйся и отлично представляла себе, на что они способны, если им вожжа под хвост попадёт. Ещё недавно вполне милые мужчины и женщины способны наброситься и разорвать того, кто им не угодил, голыми руками. Их будет манить беззащитность, соблазнит реальное или мнимое отсутствие угрозы наказания и заведут лишь пуще трепыхания в попытках сопротивляться, вопли боли и мольбы о пощаде. Ярость знала, потому что одно из владеющих такими людьми чувств - её собственной природы. И она видела, во что их превращает её страсть, доведённая до величайшего пароксизма. Малоаппетитное зрелище, о котором перед едой лучше не вспоминать - вывернет наизнанку, а Ярость старалась и готовила вовсе не для того, чтобы результаты затрат её сил и времени постигла такая участь. Она придёт и вставит по первое число всем, кто обидит Желание - но не опоздает ли?
О. Еда. Точно. Её еда - вообще отдельный разговор, способный у неопытных сосунков вызвать нервную дрожь. Честно признаться, попадать Ярости под горячую руку, когда она готовила, не стоило. По кухне летало буквально всё, ухитряясь приземляться именно туда, куда ей нужно, ингредиенты мелькали быстрее, чем карты в ловких пальцах шулера. Всё, что могло громыхать - громыхало, всё, что могло утекать или пригорать - изо всех сил пыталось это сделать, а Ярость фурией металась туда и сюда, пытаясь не допустить страшного катаклизма, что опозорит её навсегда.
Выкладывая содержимое корзинки, Ярость широко улыбалась. Пожалуй, всевозможная сдобная выпечка была предметом её особой гордости, она расстаралась. Впрочем, не надо полагать, что так выражалась её отдельная привязанность к Желанию, Ярость с удовольствием пичкала до отвала всех, кого удавалось изловить, и кто не решался ей отказать. Нет, она их не связывала и оружием не угрожала, но, глядя в её сверкающие глазки и видя скалящиеся зубки, мало кто смел пойти наперекор. Тем более, учитывая, что чаще всего с этим она подходила к кому-то робкому и тихому, вроде Надежды или Скромности. Она обожала все оттенки их реакций, переходящие из обречённой готовности вытерпеть испытание во внезапное осознание того, что, оказывается, творчество Ярости вполне даже вкусно. Ну, ещё бы, самые эпичные провалы она сразу сжигала, никому не показывая, и вытаскивала на публику лишь более-менее приличное. Постепенно качество становилось всё лучше и лучше, Ярость по-настоящему обрела себя в кулинарии. Благо, срок существования воплощения позволял освоить что угодно и не угробить на это половину жизни.
- А фиолетовый можешь? - с неподдельным интересом спросила у сестры Ярость. Ей хотелось знать, осуществимо ли такое, и каким способом, и, если да, то что за вкус будет у такого чая.
Она сама не ожидала от себя такой чудаковатой идеи в духе Воображения. Это вырвалось спонтанно, странно и абсурдно - зато оригинально. В Ярости пробудился неадекватный экспериментатор. И в таком настроении, естественно, она не могла отказаться и от авантюры с праздником. Рыжая бестия кидалась в развлечения охотно и вприпрыжку, хоть у неё понятие того, что приносит веселье и тешит сердце, отличалось от общепринятого.
- Я пойду с тобой куда угодно, милая! - с энтузиазмом кивнула Ярость.
Главное - не сорвать мероприятие с таким треском, что после её долго ещё никто никуда не пригласит. Около неё люди начинали ссориться и злиться, и остановить воздействие Ярость могла лишь частично и на очень короткий период. Чаще всего - до первой её собственной ослепительной вспышки острого негодования на что-то, что её заденет за живое.

[icon]http://sg.uploads.ru/t/D0IFO.jpg[/icon]

Всё же эта милая девочка была на удивление доверчива и наивна. Впрочем, Ярости нравилось это в сестре, она бы предпочла, чтобы та оставалась такой же чистой, светлой, доброй и неиспорченной как можно дольше. Им, воплощениям, не хватало подобного, и долгая жизнь не шла им на пользу. Одни сходили с ума, другие ломались, третьим просто становилось всё безразлично. Желание на их фоне очень выделялась, помогала улыбаться и верить в лучшее. Показывала собой, своим примером, что ещё не все думают лишь о себе и своей выгоде, и борьба за хорошее, счастливое будущее для всех и каждого не напрасна. Ярость верила, что этот идеал достижим, пусть и долго, и сложно, и представления о счастье у них у всех отнюдь не совпадают... Но можно найти компромисс, точку равновесие. Как выражались люди - и волки сыты, и овцы целы. Прямо сад Эдема, а не реальный мир, да. Но Ярость цеплялась за такую мечту и собиралась продолжать это желать до последнего вздоха. Она, мастер войны и организатор бесчисленного количества катастроф и мировых катаклизмов, хотела умиротворения и покои, гармоничного развития и дружбы. Да, она рассчитывала на то, что тесные узы оберегают от всех невзгод, а близкие и любимые - как магический защитный круг, в котором всё всегда будет хорошо, а, даже если и нет, всякая беда преодолима, когда они вместе.
- Ну, милая, чтобы полностью стереть все признаки того, что ты появлялась на свет, тебе пришлось бы полностью уничтожить всю свою энергию в мире. Иначе говоря - пожелать, чтобы люди навсегда перестали желать. Этого ты сделать не можешь.
И не только потому что подобный ход был бы настоящим самоубийством для Желания, но и потому что возник бы парадокс. В мире достаточно силы Желания, чтобы оно и такое сбылось, но именно поэтому его слишком много, чтобы просто взять и стереть без последствий и возможности восстановления. Каждый чего-то да хочет, пусть и не все ждут, что для них всё сбудется по мановению волшебного жезла, многие стремятся к своим целям сами. Это надёжный барьер против исчезновения Желания и её дара. Ярость знала мало воплощений, чьи проявления в той или иной форме встречались хоть из в жизни у всех людей, от мала до велика, и Желание входила в их число, ведь её энергия моментально проявлялась даже у новорождённых младенцев. Ярость помнила свой бешеный, полный жара и пыла протест и негодование, именно её стремление освободиться и превратиться во что-то материальное, по-настоящему существующее, и помогло им всем вырваться из пустоты небытия, что владела всем в те незапамятные времена, когда время и пространство ещё не сформировались, и тогда её почти сразу очень поддержало истовое, неугасимое желание жить. Если она и старше Желания, то ненамного. Пламя её решимости без этой сестры тогда стоило бы мало. Ярость была благодарна ей, несмотря на то, что они тогда ещё не разделились, и было трудно разграничить, кто есть кто... Кстати, непонятно почему, но большинство других не понимало, о чём она толкует, рассказывая о чём-то до их изначального пробуждения в Верхнем Пределе. Для них это было первой вехой, точкой отсчёта. Ярость совершенно точно порой наплывами образов видела гораздо больше. Но некому было ей объяснить, что они значат. Мудрость пытался - конечно, до того, как они разошлись, - но Гнев безнадёжно запутался и сдался.
- Признаюсь честно, ты постаралась на славу, и я правда сперва забыла тебя. Но потом я спустилась в мир и увидела смертных. Я увидела в них, помимо всего прочего, то, чему не смогла сразу подобрать название. Я смотрела и смотрела, пока что-то не забрезжило для меня. Я поняла, как называется это переживание, и что у меня оно тоже есть - и вспомнила тебя. После этого найти тебя оказалось вовсе не сложно. Здорово, что я не ошиблась, мы так давно не виделись, родная, я правда-правда соскучилась! И я... Всегда проверяю, все ли члены моей семьи живы и здоровы. Это важно для меня.
Ярость немного смутилась, и её щёки покраснели. Она мучительно подбирала слова, чтобы выразить всё, накопившееся за долгие годы. Желание здесь, они общаются, это шанс, а она мнётся, как нерадивая ученица на экзамене. Ярость никогда не понимала, зачем Желанию вообще понадобилось уходить и скрываться от остальных. Она привыкла воспринимать всех как семью, пусть и не все ладили между собой, плюс был в том, что воплощений много, и вовсе никогда и никак ни с кем не сходиться получалось разве что у какого-нибудь там Одиночества. Вовсе не сложно среди такого количества родственников найти тех, с кем тебе, каким бы странным и неприкаянным ты ни ощущал себя, будет приятно общаться.
- А почему ты избегаешь остальных? - спросила Ярость, прожевав и проглотив такой большой кусок угощения, что стоило бы поразиться тому, как тот вообще поместился у неё во рту. - Тебя кто-то обидел? Или, может быть, произошло что-то плохое?
Она спросила об этом так непосредственно и буднично, словно интересовалась погодой на завтра. Ярость не видела ни малейших препятствий для Желания быть с остальными или как минимум периодически видеться с ними. Небо же не рухнет от этого. Поэтому она и предположила, что Желание с кем-то поссорилась, или её кто-то напугал. Ярость с наслаждением и без малейших колебаний отвесила бы крепчайших пинков любому из тех, кто огорчает такую замечательную девочку, как Желание.

[icon]http://sd.uploads.ru/t/9yEO2.jpg[/icon]

Ярость шла по земле и несла за собой вражду. Она знала, что у неё есть этот дар - распалять людей, выводить их из себя одним присутствием, застилать разум и отнимать контроль над собой, да так, что иногда после особенно ярких вспышек они не могли вспомнить вообще ничего из того, что делали. Знала - и пыталась хотя бы направить это на какую-то пользу, подарить свою силу слабым и угнетённым, чтобы они могли сокрушить своих палачей, поработителей, истязателей. Она наполняла их сердца алым пламенем, поднимала с колен, толкала дать отпор, сбросить постылое иго с шеи, старалась вести за собой и сокрушать крепости феодалов и вражеские твердыни. Не то, чтобы она пыталась перед кем-то оправдать себя или показаться хорошей, не являясь таковой на самом деле, но... Она очень хотела оставаться благородной, сохранять хотя бы толику чести, не ронять своё достоинство воплощения мелочностью, скупостью, ненасытностью и прочим подобным. Она не боялась кровопролития, но оно само по себе никогда не приносило ей удовольствия. В смерти как таковой ничего хорошего и интересного нет, куда важнее ей было наблюдать, как люди сражаются за жизнь и за то и тех, чем и кем они дорожат, и делать какие-то выводы для себя. Например, что, возможно, жизнь весьма ценная штука, раз за неё цепляются. Иначе для чего бы они так старались и рубили тех, кто лично им ничего не сделал, и кого они видят впервые в жизни? Неужели для каждого собственное существование важнее чужого, и это нормально? Разве правильно - когда сотни человек просто гибнут там, куда их послали вожди, хотя лично они там ничего не потеряли уж точно, и то, приобретут ли они хоть что-нибудь в итоге, весьма и весьма туманно и шатко, они не могут полагаться на это как на реальную опору? Ярости нравилось смотреть, как могучие и крепкие мужчины, а порой и женщины - амазонок, скажем, вспомнить! - добиваются поставленных целей, идут напролом даже по трупам врагов. Нет, Ярость не относилась вообще ко всем убийствам плохо никогда, но она не понимала и отказывалась даже пробовать понять бессмысленные убийства. Она всё пыталась понять - да, до сих пор, очень упрямо, раз за разом начиная сначала, когда заходила в очередной тупик, - что же в смертных нашла Любовь. Почему так заботится о них и проводит столько времени среди этих полуобезьянок.
Войны. Бесчисленное количество войн моментально всплыли в памяти Ярости на вопрос Желания, но отчего-то она была более чем уверена, что сестру отнюдь не это интересует. Наверно, потому что Ярость вовсе не забыла о том, как Желание не выносит никакие конфликты. Но, боги и демоны, как же сложно выковырнуть из недр и тайных закоулков своего прошлого хоть что-то более светлое и позитивное! Она вряд ли сможет объяснить, что хорошего видит во взаимной резне людьми друг друга. Не скажет, что именно на краю гибели отлично виден весь характер живого существа, всё, чего он стоит. Но именно так Ярость воспринимала мир - через разногласия и распри живых созданий. Для неё порой единственным, что отделяло её от падения в пропасть, в которой Ярость перестанет себя уважать, был выбор стороны, куда примкнуть и ради чего. Она всегда изучала все условия и нюансы, как учил её Мудрость, чтобы не попасть впросак, и не кидалась наобум, просто чтобы было. Ну... Разве что все соперничающие стороны были одинаково достойны или одинаково мразями.
- Знаешь, сестра, а мы во многом похожи. Я тоже опасна и могу приносить много вреда, - задумчиво проговорила Ярость и вздохнула. - Только мне не хватило чего-то, может быть - порядочности, чтобы изолировать себя от других. Мне просто кажется, что мир не обойдётся без моей силы и энергии. Что очень многое нарушится, если меня среди них не будет. Мне нечем это доказать, но таковы мои ощущения. Поэтому я широко открываю глаза, вдыхаю полной грудью и иду в будущее, веря, что смогу его изменить, а, если ошибусь - то всё непременно исправлю. Что же насчёт чудес, найденных мной на этой планете, то позволь мне их тебе показать! Мы ненадолго, я верну тебя сразу, как только ты посмотришь! Идём?
Ярость взглянула сестре в глаза, не решаясь забрать её куда-либо помимо воли. Так ведь нельзя поступать даже с теми, кого ненавидишь, что говорить о членах семьи. Теперь осталось лишь выяснить на опыте, насколько Желание может ей доверять. Ярость осознавала, что доброго имени у неё уже давно нет, а слухи о ней ходят далеко не лучшие, хотя и были воплощения, заработавшие упорным трудом репутацию даже хуже. Что же, Ярость привыкла и смирилась, но в глазах милой девочки Желания она надеялась остаться хоть сколько-нибудь чистой. Она уповала на то, что добрые и жизнерадостные воплощения не отталкивают никого слишком быстро и легко, а Желание приветливо и мило с ней общалась, улыбалась, даже пригласила на праздник, что Ярость очень высоко оценила. Она всегда была признательна этой чудесной девочке за то, что та позволяет ей находиться рядом и не опасается, что Ярость навредит. Тем не менее, Ярость и сама догадывалась, что надолго ей задерживаться в деревушке ни в коем случае не стоит, иначе и здесь начнутся свары и разборки между ещё недавно такими миролюбивыми и спокойными обывателями.

[icon]http://sg.uploads.ru/t/ZqP7g.jpg[/icon]

Ярость привлекла к себе сестрёнку и заключила в объятия. Одной рукой ласково держа её, Ярость тыльной стороной пальцев погладила Желание по щеке, потом кончиками пальцев бережно и нежно провела по её волосам. Она делала всё плавно и осторожно, чтобы Желание не испугалась и не подумала, что с ней хотят сделать плохое. Ярость смотрела ей в глаза, стараясь, чтобы этот взгляд тоже успокаивал сестру. Она очень дорожила этой девочкой и обожала её, не в силах вынести саму мысль о том, что с Желанием может когда-нибудь произойти что-то дурное. Сестра очень хорошая, а хорошие почему-то очень часто страдают первыми. Как поделиться с ней пламенем своей отвагой и уверенностью в себе? Как подарить больше стойкости и воли - они ведь никогда лишними не бывают, правильно? Ярость никогда не пугалась и не избегала способностей Желания, как и не просила у сестры ничего для неё исполнить, кроме как беречь себя же и заботиться о себе, когда она, Ярость, не может быть рядом по каким-то причинам.
- Я люблю тебя, родная. Я бы не предложила того, что может обернуться тебе во вред. В том месте, куда мы отправимся сначала, людей не будет вообще. Извини, я просто очень плохо умею рассказывать, поэтому хочу показать. Тебе пойдёт на пользу ещё хоть где-то прогуляться, милая.
Она открыла Врата и ввела в них Желание, всё так же слегка придерживая, словно опасалась, что сестра то ли убежит, то ли банально споткнётся и упадёт. Желание, по её представлениям, легко могла и то, и другое, и ещё что-то третье, что Ярости пока в голову не приходит. Что бы ни случилось, Ярость не откажется от неё и не бросит её. Её добрая и отзывчивая сестрёнка, казалось, совершенно не приспособлена к этому огромному внешнему миру, она слишком чувствительная и восприимчивая, а ещё доверчива настолько, что многие наверняка захотят этим воспользоваться. А её, Ярости, и правда не хватит на всё без исключения ситуации, когда Желанию может потребоваться помощь. Ярость физически не вездесущая и всемогущая, увы. И она хотела оберегать Желание, но не понимала, как, она и впрямь не готова поселиться там же, в деревушке, насовсем. И не только потому что ей нельзя проводить около одних и тех же людей много времени, но и потому что усидеть на одном месте хотя бы день у Ярости ни разу в жизни не получилось. Постоянно мерещилось, что она упускает невероятно огромную уйму шансов и перспектив, пока торчит на попе ровно и медитирует на реку, горы или опадающие листья. Характер Ярости природа дала не только строптивый и вспыльчивый, но и абсолютно нетерпеливый. Даже когда она неслась вперёд во весь опор, ей чудилось, что она не успевает везде, где ей интересно и важно побывать. Столько всего она не пробовала, столько праздников, особенных знакомств и моментов, когда её ждали на выручку или просто поболтать, поделиться новостями и другой полезной информацией, пролетают мимо! Быть скованной лишь одной оболочкой - неудобно, досадно, бесит, и даже Врата тут недостаточно выручают!
- Вот, взгляни! Как тебе?! Это океан! Можно плыть много дней и не добраться до берега! В океане очень много жизни, там водятся гигантские киты и осьминоги! Впрочем, сюда они не заплывают, и ничего плохого не произойдёт! - про акул Ярость говорить не стала специально. Да она заметит, если одна из этих тварей объявится поблизости, и без проблем избавится от такой сомнительной компании! - Уже немного поздний час, чтобы купаться, но мы можем вернуться сюда утром!
Они стояли на пляже перед раскинувшимся до самого горизонта полотном ярко сверкающей и переливающейся в солнечных лучах воды. Здесь был закат, и светило медленно, неспешно, как и положено идущему почивать королю, опускалось будто бы в самую глубь пучины. Величественное, внушительное и эффектное зрелище. Рыже-золотой шар, что понемногу окунался ниже и ниже, и россыпь бликов, подобная бриллиантам и жемчугу, идущая по воде от него, тянущаяся к ним, двум девушкам, что стояли на берегу и любовались. Под ногами у них расстилался приятно шуршащий, разогретый за весь миновавший жаркий день песок, а по другую сторону, которая сначала находилась у Желания и Ярости за спиной, простирались джунгли. Листья пальм даже пытались нависнуть над пляжем, но не дотягивались до линии прибоя. Контраст между желтовато-бежевым и сочно-зелёным как бы наглядно говорил им, где заканчивается безопасная территория. Чем меньше оставалось солнца - тем гуще, длиннее, плотнее становились тени тропического леса. Казалось, они схватят обеих незваных гостий, если те зазеваются, когда стемнеет окончательно. Впрочем, настолько задерживаться Ярость не собиралась. То, для чего она пригласила Желание сюда, уже пройдёт, и она заберёт сестру в следующий экзотический уголок этой роскошной планеты.

[icon]http://sg.uploads.ru/t/ZqP7g.jpg[/icon]

Восторги и неподдельное восхищение сестры согревали сердце. Ярость немного опасалась, не испугается ли Желание такого необъятного простора, масштаб-то подобный часто оторопь у неподготовленных вызывал, но, кажется, всё прошло удачно. Пока что? Нет, не надо загадывать плохое! Ярость подхватила сестру в ответ и закружилась вместе с ней вокруг своей оси, так, чтобы ноги Желания оторвались от песка и летели по воздуху. Внешне Ярость отнюдь не выглядела ни старше, ни сильнее, но оболочки их слишком обманчивы. Под милой внешностью таился весь гнев этой планеты, вся его бешеная мощь.
- Подожди-ка чуть-чуть, милая, - ставя сестрёнку обратно, заговорщицким тоном проговорила Ярость.
У неё зародился очередной план. Да, она предпочитала импровизировать, загадывать наперёд получалось плохо. Она изменчивая, внезапная, порывистая - и сама Ярость относила это качество к своим лучшим.
Ярость подобрала большую ярко-розовую спиральную остроконечную раковину брюхоногого моллюска. Та была похожа на оригинальную и замысловатую свистульку. На всякий случай Ярость прополоскала находку в воде, вымывая песок и что-то ещё, что могло оказаться внутри. Хозяин ракушки, видимо, уже давно благополучно скончался. Её приятный мягкий оттенок ласкал взор. Океан умел быть щедрым и рачительным господином. Раскинувшиеся перед ними просторы манили и звали роскошью неизведанности и высокомерной снисходительностью древнего существа. Казалось, эта стихия была противоположна Ярости и оттого опасна, но Ярость любила океан. Он ведь тоже отлично умеет выходить из себя, и тогда они перестают чем-либо отличаться друг от друга. Воплощения не так уж сильно привязаны лишь к одной конкретной форме выражения своей сущности, и, возможно, она бы даже могла покорить силу бушующей, сметающей всё на своём пути цунами и гигантскими валами, препятствующей движению судов взбунтовавшимися, дикими, свирепыми бурунами воды в добавление к тому, что уже есть, просто пламя было изначальной основой Ярости, а, значит, всё-таки ближе и роднее. В том же Чертоге, помимо привычных всем вулканов, был и уровень с морем, на котором постоянно происходил свирепейший и беспощаднейший ураган и грозовой шторм. Вечно тёмные небеса, так и кажущиеся огромной бесформенной массой, что вот-вот рухнет вниз, набрякшие влагой пухлые тучи, и волны, вздымающиеся так высоко, что их пенные гребни эти самые тучи ненасытно и грубо лижут. В реальности Ярость не пыталась подобное провернуть. Она просто не нуждалась в дополнительных способностях, её вполне устраивало то, что есть. Хотя когда-то давно, в Древнем Египте, у Ярости дополнительной силой служило управление песком. Так она и стала Сутехом, красноволосым божеством ярости и покровителем пустынных бурь. После перерождения Ярость уже не могла делать это - с ней ли самой что-то случилось, или просто пока не было подходящего случая, чтобы разойтись настолько, и вполне хватало одного лишь огня... Впрочем, она была рада, так как от той её силы погибло немало людей, она никого не щадила во всей округе, пока тренировалась. Хотя нет, слово неправильное, рыба же не тренируется плавать. Скорее, разминалась, проверяла границы своих возможностей, изобретала разнообразные способы их применения. Пустыни мира даже до сих пор иногда гневались из-за её остаточной энергии, буквально ни за что хороня поселения и караваны, которые угораздило некстати повернуться и не успеть предпринять никаких защитных мер. После того, как долго она там прожила и чем занималась, после схватки с Жестокостью и множества проведённых войн пустыня, наверно, никогда больше не вернётся в изначальное безобидное и приветливое к странникам состояние - столько алой энергии Ярость в неё влила. Сдерживаясь, она бы погибла сама и погубила бы всех, кто последовал за ней как за своим духовным вожаком и боевым главнокомандующим. Но Ярость, что бы кто потом ни говорил про Сета, не была по-настоящему отрицательной никогда, просто резвиться и гулять напропалую, не считаясь с жертвами, было для неё естественно. Увлечённый танцем под зажигательную музыку человек может вовсе не заметить, что наступил на горстку муравьёв, что пробегали мимо. Ничего против них она обычно не имела, но и отследить, не зашибёт ли кого, не всегда могла. Да и, честно признаться, редко старалась, считая это скучной ерундой.
Неужели она ещё может улыбаться чему-то такому простому и мирному, как прогулка по берегу в компании сестры и собирание ракушек? Эта - достаточно большая и увесистая, чтобы занять всю ладонь. Облик находки успокаивает, как будто шепчет, что всё обязательно будет хорошо. Будет ли? И что такое хорошо?
- Сестрёнка, - окликает Ярость почти робко, не уверенная сейчас, что ей можно даже прикасаться к сестре - с таким-то прошлым, со всем, через что ей пришлось пройти. - Я должна... Нет, я хочу сказать тебе важное. Ты не одна и не покинута. Мы все, куда бы нас ни завели наши пути - частицы единого целого, и я всегда ближе к тебе, чем ты думаешь. Всякий раз, когда ты видишь пламя - помни, что в нём мой сияет свет. Позови меня на крайней грани - и я точно дам тебе ответ.
Она вложила ракушку в ладони Желания, скрепляя обещание. Ярость не умела всюду успевать и всё отслеживать, поэтому надеялась, что Желание действительно не станет стесняться, если припечёт, и позовёт её - самую неистовую и неукротимую из стихий, сумасшедшую валькирию, готовую ради семьи на всё, даже запятнать себя любым грехом без исключения. Ярости было наплевать, какой чёрной станет в глазах других её душа, если она убережёт то, что дорого ей. Ярости нечего и некого терять, кроме тех, кого она любит, и это всё ещё причиняло ей боль, хотя со всем остальным она смирилась. С тем, что её эмоцию часто демонизируют и зовут смертным грехом, от которого необходимо избавляться. С тем, что многие боятся её. С тем, что в приличное общество ей вход закрыт. Всё это чепуха, неважно, она справится, обойдётся, ей уже не обидно. Но братья и сёстры! Она всё ещё хочет им счастья, хочет, чтобы они не разъединялись, хочет больше взаимопонимания между ними и меньше ссор. И чтобы никто, ни одна тварь во Вселенной, не смела к ним соваться с дурными намерениями! Ярость же любой нечисти и нежити лапы за них оторвёт!

[icon]http://s3.uploads.ru/t/H4sbp.jpg[/icon]