Если бы кто-то, хоть кто-то, набравшись не то наглости, не то любопытства, не то непонятно чего, чтобы вообще заговорить с ней лишний раз, поинтересовался бы у Джей, какую погоду она любит здесь, внизу, на земле, в этом мире, который летел в бесконечности космического пространства куда-то вперед во времени, по этим совершенно настоящим небом и с настоящей, во всех смыслах материальной, пружинящей от дождя почвой под ногами, она бы сказала, что солнце. Яркое, палящее над головой солнце, жаркое и сияющее, и - дождь, ливень, обрушивающийся стеной с небес, словно кто-то там, боги ли, духи ли, репетировали очередной потоп. Вот только единственным "богам", которые были у этой планеты, никогда не было большого до этого дела, а природа, которую когда-нибудь в будущем люди назовут в каком-то смысле опрометчиво своей матерью, вполне справлялась со всем этим сама. Справлялась с ветром и дождем, с ураганами и снегом, с оттепелями и телом ясных дней, с землетрясениями и извержениями вулканов, и даже с тем, чтобы стирать в мелкую пыль со временем все то, что само здесь рождалось и само же умирало.
Земля, мир полный совершенно иной, нежели Верхний Предел и их, воплощений, Чертоги, жизни. Жизни, пульс которой ощущался в каждом мгновении, если только научиться слушать и слышать. В почве, в камнях, в растениях и животных, и - в людях. Во всем. Конечной и по-своему скоротечной по сравнению с их собственной вечностью. Настолько иной, что казалось порой, что две параллельные плоскости, две реальности, никогда не пересекутся друг с другом, и тем более не станут единым целом.
И все-таки именно здесь ей, Ледяной, действительно нравилось бывать. Нравилось куда больше, чем в собственном Чертоге, который, как она ни старалась, как ни пыталась сделать светлее и чище, все равно оставался где-то в глубине пропитанным чернотой и пустотой, куда больше, чем в Верхнем Пределе, в котором ей, существу изначально другой природы, было трудно порой даже дышать. И, пусть было еще одно место, где ей нравилось бывать не меньше, чем здесь, внизу, жаркое дыхание вулканов и лавы обжигало все еще слишком сильно.
А еще здесь можно было бежать по совершенно настоящей траве, в которой еще не были протоптаны тропы, прохладной и даже режущей порой босые ступни. И, наверное, можно было бы сотворить себе какую-то обувь, вот только даже в этой легкой боли, как и в самих ощущениях прикосновений к коже острых камней и глинистой грязи, сухого песка и нагретой поверхности, холода снега тоже была жизнь, прикосновение к ней как к чему-то настоящему, пронзительно материальному, тому, что не исчезнет, как только истощится запас поддерживающей иллюзию энергии, не потечет, меняясь, маревом миража в какую-то иную форму.
Здесь можно ощутить в полной мере, как бьет по пальцам, выпуская в звенящий от напряжения полет, тетива лука, как он бьет по спине своей тяжестью на бегу, как в воздухе разливается солоноватый запах крови, услышать крики радости охотников, возвращающихся со своей добычей "домой", если только их примитивное жилье можно назвать в полном мере домом. А, впрочем, почему же нельзя? Ведь дом, это не стены, это - своего рода чувство, тепла, очага, в котором им, смертным, так важно поддерживать с трудом добытый огонь, еще только зарождающееся понятие племени и семьи, и - пусть почти что призрачной и такой хрупкой, почти что иллюзорной, но все-таки безопасности.  Человечество - ребенок, совсем еще неуверенно, почти что робко, цепляющийся за ветки в лесу, встающий на ноги, ребенок, которому еще только предстоит занять в этом мире свое место и обрести прочную опору, понять так многое, и могут ли они, воплощения помочь в этом людям? Могут ли, если в каком-то смысле и они, пусть и пугающе древние, по сравнению с людьми, но все равно еще по-своему дети, со своими проблемами, ссорами и страхами. Джей не знала ответа на все эти вопросы. И, сказать по правде, порой и не хотела их знать. Ей, Справедливости, способной пусть и не часто, но все таки заглядывать в будущее, видеть переплетающиеся, словно травы в охапке, его линии, вовсе не хотелось заглядывать и загадывать слишком далеко. Будущее - не предопределено. Будущее, их общее будущее на другом конце тонкой нити времени, на которой, сталкиваясь и замирая, нанизаны кристаллические бусины их собственного сиюминутного выбора, их собственных слов и поступков, событий и случайностей.
***
Энергия, незнакомая энергия, появившаяся словно бутон в ставшем привычным переплетении ветвей, движется, перемещается в пространстве, прошивает реальность своим присутствием, колеблется, и, наконец, замирает где-то на уровне земли в одиночестве, словно спрятавшись от всех. В ее малиновых отблесках, если прикрыть глаза и вслушаться, читается темнеющим привкусов неуверенность и обида, непонимание и какое-то почти что разочарование.
Мокрая трава пружинит под ногами, а струи дождя хлещут по спине, когда Джей выходит из врат к озеру, в нескольких сотнях шагов от этого странного и нового, что появилось в этом мире совсем недавно. И в этом расстоянии, что разделяет их сейчас, своего рода свобода, свобода выбора для того, с кем ей еще предстоит встретиться, уйти или остаться и своего рода почти что уважение - уважение личного пространства. Воплощение? Да, это должно быть еще одно воплощение, энергия и сила которого отражается новым, еще неверным узором на общем полотне, еще не нашедшие своего места, не вплетенные в общую гармонию. Воплощение, родившееся совсем недавно, но уже, казалось, успевшее запутаться в этом странном мире, словно в липкой и запутанной паутине.
- Здравствуй, - остановившись в нескольких шагах от входа в пещеру, отбрасывая назад длинные мокрые темные пряди волос, Джей всмотрелась в сидящую в полумраке девушку внимательным и почти что задумчивым взглядом. Смешение столь разных, но все равно нашедших общее в этой хрупкой, но по-своему красивой оболочке стихий и эмоций, Любви и Гнева все еще читалось достаточно явно, чтобы ей, Ледяной, не приходилось задаваться вопросом о том, чье перед ней дитя, а на губах появилась легкая, но все же улыбка, - Ты позволишь мне переждать этот дождь здесь с тобой вместе?
Навязываться? Нет, навязываться бы она не стала, и в случае отказа ушла бы обратно, растворившись за стеной дождя, ведь самое главное для самой себя она уже узнала. А остальное... Остальное могло подождать до тех пор, пока этой девушка займет свое место в их "семье" и, быть может, однажды столкнется с ней, с тенью остальных воплощений, с Судьей, в совсем иной обстановке. И все же... И все же прямо сейчас с мокрыми зелеными волосами, обнимающая саму себя, она казалась потерянным ребенком, каких порой доводилось Справедливости наблюдать у людей.
- Меня зовут Джей, - голос звучит спокойно, но в нем прорезаются и ноты какого-то едва уловимого сочувствия, - Я - воплощение Справедливости. А у тебя... Есть имя?
[icon]http://s9.uploads.ru/wv5eB.jpg[/icon]